Остальные девушки поднимали головы от зеркал, прекращали причёсываться и запудривать прыщики. У каждой была своя комната с умывальником, но в «Доме культуры» куртизанки жили дружно и в часы закрытия собирались во внутренней гостиной, чтобы поболтать, сидя на подушках.
— Уже вечером генерал Шабака, быть может, вернётся в Брезу, а маргот Морай наверняка уже в городе! — возбуждённо продолжала Эйра Болтливая. Она перескакивала через длинные ноги других девушек, чтобы добраться до собственной комнаты.
— Угомоните её кто-нибудь, — проворчала Эйра Угрюмая, которая никак не могла достать соринку из глаза. Она крючилась перед напольным зеркалом и так, и эдак, и Эйра Трепетная подставляла ей плошку с водой то с одной, то с другой стороны, очень переживая за процесс.
— Большая часть солдат пойдёт всё равно в «Синицу», — вздохнула Эйра Рыжая, которая подбирала тафтяной халат такого же благородного холодного оттенка, как и её локоны. Рыжие ценились особо за сходство с легендарной Моргемоной, волосы которой барды называли «сотканным из пламени молодого дракона».
— В «Синице» девушкам вообще не платят, они там все за еду работают, — пробормотала Эйра Трепетная и всё-таки помогла подруге вытащить соринку. Та, ругаясь, прямо голышом пошла через остальных до своего будуара.
— Не все, а почти все, — поправила её Эйра Болтливая. Она остановилась у окон подле входных дверей и покрутилась у занавесок.
Людная улица грохотала повозками, свистела бичами и галдела множеством голосов. Мечей Мора было ещё не видно; их чёрные плащи любая узнала бы издалека.
Жестокие, но богатые головорезы маргота были желанными гостями в любом борделе.
— Потому что некоторые работают там с возможностью бывать у лорда в особняке, — продолжила Эйра Болтливая, накручивая жёсткие кудрявые локоны на палец. Русая, большеглазая, это была одна из самых молодых девушек «Дома», но уже казалась его неотъемлемой частью. — Это стоит дороже любых рьотов, бронзовых или даже серебряных.
— …сказала Болтливая, хотя за нас дают по золотому, — фыркнула Эйра Ехидная.
Из-под бархатного полога выскользнула Эйра Чёрная. Словно пантера, она аккуратно прошла половину гостиной, чтобы дойти до кухни, но остановилась, прислушиваясь к остальным.
— Маргот в этот раз придёт к нам, вот увидите! — заверяла Эйра Болтливая.
— И потом отдаст всех, кого выбрал, своим командирам, — сетовала Эйра Угрюмая — черноволосая, с удивительными раскосыми глазами, которые в народе называли лисьими. — Сам он предпочитает девок из «Синицы».
— Да почему!
— Он сам когда-то помогал тамошней маман набрать побольше куртизанок. Видимо, привык.
— Это дурная привычка!
— Скажи ему об этом, — усмехнулась Эйра Смешливая. — Жница, ты бывала у маргота — намекни Болтливой, что она от него без языка может вернуться с такими советами!
Эйру Чёрную в «Доме» называли Бронзовой Жницей. У каждой было красивое поэтическое прозвище, вроде Пылкой Пантеры или Сладкоязыкого Соловья. Но темнокожей девушке её кличка действительно подходила.
Это была чёрная женщина в чёрном, с чёрными волосами. Высокая и могучая, будто воительница со старинных гобеленов. В Брезе встречалось немало чернокожих беженцев из Цсолтиги: пустынная страна бедствовала от мечей лихих чужеземцев и заморозков, и многие приезжали в Рэйку. Но у них были характерные широкие носы и губы, а лицо Жницы было очень утончённое, можно даже сказать — аристократическое.
«Жница Схаала», — думали о ней те, кто видели её на улице. — «Жрица Бога Горя, идущая проводить погребальные ритуалы».
ebooksa