Бронзовая Жница

Он ещё при жизни стал легендой, хотя и не мог представить, насколько.

Когда пехота марпринца подошла к городу, лестницы накинулись на стены и началась перестрелка орудий, Морай, ударив по рукам с командованием, вновь поднялся со Скарой в воздух. Он намеревался снова сделать несколько пролётов над вражеским авангардом, чтобы покосить ряды наступающих драконьим огнём.

Однако он столкнулся в небе не только с Наали, но и с молодым Рубралом.

«Участие чужого дракона должно было дорого стоить Каскару», — снисходительно думал маргот. — «Невзирая на то, что помощь в воздухе была частью его брачного договора, Хауры отказывались выводить Рубрала до последнего, пока Каскар не предложил им деньгами. Я не сомневаюсь, что моя шутовская разведка добыла верные сведения — это очень похоже на жадных Хауров».

Предгорья гремели залпами орудий и криками бойцов. Знамёна полоскались на ветру. Силы были неравны, но осаждать город, давний рубеж их фронтов, было куда труднее, чем защищать; и поэтому битва ожидала быть долгой.

Взгляды и бойцов, и спрятавшихся по домам мирных жителей устремлялись в небо. Там сошлись в смертельном вальсе Скара, Наали и красный дракон Рубрал.

Знакомый рёв ветра в ушах взбодрил Морая. Он крепко намотал гриву Скары на левую руку и выхватил из ножен Судьболом. Драконы столкнулись, схлестнулись, взвились; попытались попасть друг по другу когтями или шипами хвостов. И разлетелись. Скара был меньше Наали, но резвее.

Впрочем, Морай знал, что эта резвость крайне недолговечна. Его летучий товарищ быстро выдыхался, и нужно было, как всегда, добиться перевеса в свою пользу как можно быстрее. Особенно с учётом утреннего вылета.

Влажный ветер взъерошивал драконьи гривы. Сделав несколько пролётов друг мимо друга, как всегда перед дуэлью, Скара и Наали наконец понеслись друг на друга, ощерив зубы и когти.

На подлёте Морай без труда разглядел Каскара в желтоватой гриве Наали. Куртуазный рыцарь, двоюродный племянник коронованного диатра, Каскар с каштановыми волнистыми волосами и зоркими орлиными глазами был не совсем типичного вида, но красавцем — и зазнайкой, которому Мораю с детства хотелось разукрасить лицо.

«Тогда, перед твоим отцом, я в семь лет убил его оруженосца — но я сделал это, чтобы показать тебе, что бывает с теми, кто называет меня шавкой младшей линии».

Марпринц хорошо ладил со своим драконом. Однако в небе он был не бойцом, а, как и все доа, лишь направляющим. Он не брал с собой оружие и постоянно прижимался к пропитанным драконьим жиром волосам, чтобы уцелеть в огненном залпе от Скары.

— Трус! — крикнул ему Морай, когда они на огромной скорости промчались мимо друг друга.

Только дурак полагал, что наездник бесполезен в драконьей дуэли. Морай пережил их столько, что уже и сам имел немало мыслей насчёт тактики. Это в Кодексе Доа писали, что драконий всадник должен льнуть к гриве покрепче, чтобы не пострадать, и довериться своему зверю.

Морай разделял со Скарой каждый бой. Его было не сдуть безумной силой воздушных потоков. Он держал голову приподнятой и смотрел, что можно сделать, даже когда режущий ветер выжимал слёзы из глаз.

Реакция требовалась, как на охоте. По цветам и мелькнувшим мордам нужно было со скоростью молнии понимать, кто где находится.

И действовать.

Сойдясь с Наали и Рубралом, Морай велел Скаре взмыть вверх, а потом спикировать вниз, догоняя Наали со спины. Под собственным весом Скара разогнался, как падающий с неба коршун. Ветер едва не вырвал меч из рук. Это был рисковый приём, но Морай не собирался затягивать поединок.

Зелёная спина Наали стремительно приближалась. Скара оскалил зубы, выставил вперёд лапы и камнем пал на него с высоты. Но в последний миг Наали лихо увернулся. И полетел боком, прикрывая собой марпринца. Однако он потерял равновесие и чуть не проехался по земле. Его крыло с грохотом сшибло несколько орудий со стен; из груди исторгся возмущённый клич; но он мастерски вывернулся и ускользнул ближе к таффеитской ратуше, издавая тревожный стрёкот.

«Изумрудный Хранитель потрясающе благороден», — выдохнув, думал Морай. — «Он бережёт всадника пуще себя. Каскар дурак и не стоит его».