Бронзовая Жница

22
18
20
22
24
26
28
30

«Жестокий человек. И великий. И… вот ещё что…» — её голос стал стихать. Эйра потёрла зубчатый листок змееголовника под носом и воскликнула взволнованно:

— Трепетная! Трепетная?

«Да-да. Я подумала… я подумала… ты, конечно, права. Грустно, но надо бросать о нём переживать», — и трава прошелестела рядом, словно призрак девушки подошёл к ней. На мгновение показалось, что щёку лизнул холодок её руки.

— Точно, — согласилась Эйра. И взмолилась про себя: «Хоть бы этого ей хватило, чтобы уйти. Хоть бы не пришлось объяснять!» — Ну его к чёрту, дорогая. Он не заслуживает того, чтобы о нём вспоминать.

«Да! Да!» — восторженно отозвался её звенящий голос. — «Ты права. Хватит мучиться по тому, кому нет до тебя дела».

— Точно!

«Мучиться приходится из-за того, кто мучает. Я-то уйду, но ты, Жница, помни. Есть один человек, который должен умереть».

Эйра застыла.

«Маргот. Убей маргота, Эйра, и я уйду».

«Да что с ней?!» — ужаснулась Эйра и отскочила от можжевеловых кустов.

— Ты с тиса рухнула, Трепетная? — выпалила она. — Ну тебе-то чего сдался маргот?!

«Убей его, Жница, убей! Только так! Только это поможет!» — голос Трепетной в считанные секунды усилился, превратился в раскаты грома в её черепе. Хор незнакомцев, прежде едва слышных, присоединился к ней. Они усиливали друг друга, ревели в голове, разрывая Эйре сознание.

И у неё не было при себе амулета из железных ключей и бузины. Она не могла выпить поганого зелья и пером отсечь Трепетную от этого поветрия.

Она бросилась наутёк, отмахиваясь от них, от роя кровожадных мух.

— Хватит! Отстаньте! — кричала она на бегу. — Уйдите!

В голове звенело. Она споткнулась о корягу и упала на тисовый перегной. Шум стал невыносимым. Крики долбились ей в виски, проламывали путь в её разум, терзали её, как когтями. Пытались пожрать, как короля Лехоя.

Её руку схватила чужая рука — не призрачная, живая. Эйра вскинула голову — и увидела своего возницу, меча Мора.

— Жрица, да у тебя припадок! — воскликнул он и помог ей сесть.

Голова раскалывалась надвое, но теперь это была просто боль. Не крики, а лишь отдалённый звон.

«Мертвецы всегда отступают перед живыми», — подумала она, стискивая руку своего провожатого. — «Это наш мир, не их».