Бард посмотрел на нее. Прочитать выражение его лица в сгущающейся полутьме было очень сложно.
Десс сдалась.
– Почему ты не захотел продолжать разговор у меня? – прямо спросила она.
– Тени не могут проникнуть к вам в дома, верно? – спросил Бард вместо ответа.
– Верно, – нервно сглотнула Деспона, чувствуя, как ей становится не по себе.
– Значит, она была права, – пробормотал он.
Они свернули с основной аллеи и прошли еще несколько минут в тишине. Стало настолько темно, что среди густой черноты было невозможно отличить живые тени от настоящих. Десс прекрасно понимала, чем завершится эта прогулка, но почему-то не могла вымолвить ни слова.
А что она должна была сделать?
Развернуться и подняться назад в свои апартаменты?
Сказать ему, что никуда не пойдет?
Наверное, так и стоило сделать. Несколько раз она чуть было не решилась обратиться к нему, но знакомый страх сковал ее мысли и украл ее голос, и она смолчала.
Это не закончится ничем хорошим, думала она, шагая за ним в темноте. Это закончится дурно. Будь здравомыслящей женщиной, Десс, вернись домой!
Но она не смогла.
Знакомый шелест лютни о его плащ тащил Десс за собой, словно на цепи.
Домой. Она уже раз говорила сегодня о доме, и тогда она имела в виду вовсе не Шпиль.
Шпиль был убежищем, бегством. Неужели кто-то и вправду мог считать эту одинокую громадину истинным домом? Неужели он годился на что-нибудь, кроме временного пристанища? Сколько еще она будет себя обманывать? Так темно и жутко, и как же мало кругом фонарей! Нужно было захватить на прогулку собственный светильник – еще одно сожаление в ее бесконечном списке. Боги, сколько лет она провела здесь сама, в этом эскизе на нормальный город? Да и мог ли кто-то сказать, как здесь текло время, когда все связи с Настоящим были необратимо порваны?
Два года? Возможно,и дольше.
Бард не сильно изменился со дня их последней встречи, но это могло означать что угодно. Нужно было непременно спросить у него, сколько времени ее не было в мире. Непременно, но не сейчас. Возможно, завтра.
Она была так рада видеть его, что только сейчас мысли о возможных рисках стали одолевать ее разум. Строго говоря, насколько ей было известно, контакты с Настоящим не были законодательно запрещены, но она никогда не была большой поклонницей кодексов и прочих порождений бюрократии. Возможно, что препятствия все-таки были. Где бы их деликатно узнать?
Наверное, не стоило так замыкаться на службе и на собственном внутреннем мире. Наверное, иногда нужно было выходить в свет… Выходить полноценно, а не номинально, как это делала она.
ebooksa