Удачное решение

Ну, если он так злится, то пожалуйста. Ведь в том, что он злится – не было сомнений. Видно по физиономии, но вот… Почему?

– Как вы тут оказались? – решилась я заговорить, когда уже сидела на кухне с кружечкой любимого горячего шоколада. Марк постарался, однако. Вкусно. Мы с Кэтти коротко переглянулись.

– Знаешь, Адель, у тебя очень странная манера изложения, – аккуратно начал Роберт.

Кухня была небольшая, но на удивление абсолютно спокойно вместила четырёх человек за кругленький столик. Потушив сигарету, Роберт сел пятым. Прямо напротив нас с Кэт. Его взгляд прожигал до самого мозга, давай понять – сейчас нам будет не сладко.

– Когда ты сказала, что с кем-то там разберёшься. А потом заявила, что не станешь танцевать босая на барной стойке… – перехватил инициативу Марк. Он был самый спокойный сейчас из всех нас. Мне было легче, когда говорил именно он, но дальше продолжил мой ненаглядный:

– А ещё на заднем фоне кто-то верещал, зовя тебя то ли на помощь, то ли на смерть… – он перевёл взгляд с меня на Кэт, та аж голову в плечи вжала.

Репетировали они что ли, что бы продолжать фразочки друг друга? Говорят ещё так по-дурацки. Что за идиотские загадки? Моих нервов не хватило на это. Я хлопнула руками по столу:

– Хватит! – затем медленно встала, подошла к окну и закурила. Чего не ожидал никто, наверное, даже я сама. – Вы сговорились, что ли? Хватит цитировать мои слова. Чё вы припёрлись сюда? Это во-первых. Во-вторых какого чёрта нагнетаете обстановку? Мы с бодуна, оставьте нас в покое! Разве так я тебя отхаживала после того, как ты пьяный ко мне в комнату завалился в три часа ночи? – обратилась я к Салливану.

И чем больше я говорила, тем больше во мне закипала злость. Наружу рвались все те чувства, что мучили меня последние несколько дней. Платину моего терпения прорвало, и эмоциональный поток хлынул со всей своей устрашающей силой. Да только эта злость была не на ребят, а на родителей, но поняла я это уже после того, как всё высказала.

– Нет, что бы сделать нам вкусный завтрак, кофе в постель принести, дать прийти в себя нормально, дать время привести себя в порядок. Нет! Вы вломились в чужую закрытую квартиру, давите тут своим видом, заставляя нас чувствовать себя виноватыми, незнамо в чём! Что вам дома не сиделось? Или вы тоже решили развлечься, а баб рядом не оказалось?! Решили раз богатенькие, то можно и прокатиться несколько сотен километров? Или снова ревность взыграла, что я в клубе с подружкой, а не дома у тебя под боком? Обязательно всё контролировать? Всё должно быть так, как вы этого хотите, да? Иначе не умеете? Это всё ваши снобистские замашки! Неужели нельзя просто оставить нас в покое и спокойно принять тот факт, что я… – я осеклась. Злость давно выветрилась, а мой словесный понос не прекращался, пока я не дошла до момента, что я… встречаюсь с Эдрианом Салливаном.

Только сейчас, глядя на удивлённые и недоумевающие лица друзей, до меня дошёл весь смысл сказанных мною слов, и мне стало невероятно стыдно. Вот только сказанного не воротишь…

– Адель… – сочувственно произнесла подруга, заключая меня в объятия. На глаза навернулись слёзы. Ребята, все как один, встали из-за стола и вышли. Из квартиры. Совсем.

Что я наделала?

Слёзы лились без остановки, мне было так плохо сейчас. Странно, ведь явных причин не было. Наоборот, радоваться бы, что ребята приехали ради нас из Шатвиля аж сюда. С родителями ещё ничего не ясно окончательно, так что тоже не повод. Но я сижу и реву на руках у подруги, а в руках тлеет начатая сигарета.

– Ну и мерзость, – выбросила её, сплёвывая вкус табака.

– Милая, с тобой всё в порядке? – поинтересовалась подруга, вытирая мои слёзы ладонями.

– Не знаю, Кэтти, я не знаю.

Мы просидели так ещё несколько минут, когда в кухню вошёл Эдриан. Кэт понятливо вышла, оставив нас наедине. Я слышала, что ребята тоже вернулись, они сидели в гостевой и о чём-то тихо беседовали.

– Расскажи мне, что с тобой случилось? – подошёл ко мне вплотную, убирая с лица моего упавшие локоны.

– Ты случился, – я подняла раскрасневшиеся глаза. Больше всего мне хотелось просто помолчать, уткнувшись носом в горячую мужскую грудь, но я понимала, что должна объясниться.