Последствия

– На следующих выходных.

– Надейся, чтобы сработало с первого раза. – усмехнулся Интерн.

– Я это знаю. – подхватил Слава, пожав мужчине руку, и отвернулся к двери.

На следующем «тихом часу» план был рассказан Клавдию, с ударением на действия короля, которому понравилась масштабность с привлечением постороннего и ни к чему не обязывающей его ролью, и он не мог отказаться.

Неделя прошла без несчастных случаев. Борис никак не мог прийти в себя, а Павел Анатольевич определил у него тяжёлую депрессию, но мужчина удивил всех к концу недели, когда, сев на свою кровать лицом к стене через постель друга, …

«Они раньше разговаривали именно из такого положения.»

…начал говорить, обращаясь к Глебу, осмысленно задавая вопросы и отвечая на не сказанные вслух. В один миг «небуйная» замерла, а Слава бросился за Павлом Анатольевичем, который выдал Борису сильное успокоительное, после чего мужчина уснул. И больше подобное не повторялось.

Отношения Лизаветы, Славы и Ипполита определить было невозможно. Студент всё ещё не объяснился девушке, а от той Слава добился поцелуя и продолжил обольщать речами. Над молодым человеком мужчина подшучивал, но в понедельник, во время практической тренировке на занятии ОБЖ, когда госпитализированные упражнялись в метании гранаты, предпринял шаг к возвращению дружбы. Госпитализированные разделились на две команды, на этот раз Славу и Ипполита связывал отбор в одну, а не должности командиров импровизированных войск. Построившись друг напротив друга, они перекидывали снаряд противоположно стоящему по команде Василия Ивановича. Когда занятия подходило к середине, а госпитализированные уже были утомлены, шеренга кинула гранаты. Свою Слава поймать смог, она отскочила от земли прямо в его руки, и он расслабленно выпрямился, у других же снаряды, имевшие форму не круглую, отбивались по непредсказуемой траектории, и госпитализированным пришлось бегать за ними по всему полю. Несколько гранат прилетело к студенту, и он наклонился, поднимая их. Тут Слава заметил летящую гранату, а точкой её приземления был Ипполит, и физик, подпрыгнув к Матвеевичу, оттолкнул его, и граната ударилась о ногу спасителя. Было больно, но получил Слава только небольшой ушиб. Василий Иванович практику не окончил, а Ипполита попросил отвезти Славу к медсёстрам. Может быть, Лизавета услышала об этом поступке, может быть, он показался ей героически привлекательным, из-за чего на следующий день, так часто задумывающий свершится, поцелуй приключился, а он был именно неожиданным и любопытным, и прочие эпитеты, чаще всего встречающиеся в сочетании с «приключения». А студент, хотя и продолжал вести себя недоверчиво, моментами улыбался и говорил с физиком не надменным голосом.

В субботу провести представление не получилось из-за большого скопления врачей, наказанных Павлом Анатольевичем, но к воскресенью отпущенных даже с дежурным. В госпитале всё же осталась пара медсестёр, сгруппировавшихся за одним столом, охранник, Павел Анатольевич, повара и преподаватели – в общем, большая часть персонала. На третьем этаже, где концентрировалось большее количество общих комнат, а на посте медсёстры отсутствовали, Слава первой же картой, пачку которых нашёл в ящике стола, вытянул Красикова Евгения – сорокадевятилетнего консьержа, имевшего жену и две несовершеннолетних дочки, отсиживавшего за алкоголизм. На следующей странице с назначениями нашёл расписание мужчины, через пятнадцать минут который заканчивал занятие по лепке, где, спустя несколько поворотов коридора, за кабинетом процедуры и придавил его к стене. С предоставленными требованиями и условиями их выполнения испуганный Евгений безгласно согласился, и по распоряжению должен был действовать после обеда, а передать у сестринского поста третьего этажа. Отпустив трясущегося мужчину, Слава побежал на занятие музыкой, а сразу после него пробежал по этажам, собирая бутылки этилового спирта, которых после четырёх постов у него набралось шесть штук, четыре из них были не распечатаны, и остановился, ожидая Евгения. Прибывшего мужчину, после передачи ключей, Слава похвалил, пожелал семье здоровья и всунул ему в руки одну банку спирта, и ушёл, несмотря на лепетания Евгения о его безразличии к алкоголю. По возвращении в «Небуйную» Слава отдал четыре бутылки Клавдию и отправил его по коридорам, вылил половину последней, на половину заполненной бутылки в раковину и до краёв залил водой из-под крана, после спрятал под подушку и пошёл в столовую уже к концу обеда. «Тихий час» и полдник прошли без скандалов, так как медсёстры не заметили отсутствие спирта. К началу последних занятий все, кроме Славы и Бориса, покинули комнату.

С открытой бутылкой Слава лёг на кровать Глеба и, пока Борис лежал к нему спиной, прицокивал языком, будто пил. Звук раздражил Божка, и тот повернулся, а Слава быстро, как бы боясь быть замеченным, убрал бутылку от губ, опустив руку к полу.

– Что это? – спросил Борис, наклоняясь с кровати.

– Спирт. Я с тобой поделюсь, только ты никому не говори. – скрытничая, заманивая сделкой, предложил Слава.

– Нет, я не буду. – отмахиваясь и крутя головой, бросив несколько взглядов на бутылку, промямлил Борис.

– А чего? Как его можно не признавать.

– Нет, нет, я не пью…вообще.

– Ты себя видел? Две недели ходишь сквернее Гертруды. Это тебе поможет. – протягивая бутылку, настаивал Слава.

– Со мной всё хорошо. Я правда думаю, что мне лучше не пить.

– А я тебя и не прошу, а рекомендую. Тебе надо расслабиться. Скажу на своём опыте, мне с ней проще думается – мысли сами собой в голове ответ находят и меня не беспокоят.

Борис не решался, но, когда Слава, пожав плечами, сказал «страдай дальше» и начал подносить бутылку ко рту, Божок, сперва отчаянно сопротивляясь, не утерпел и протянул руку. Слава это заметил и, не отпив, отдал бутылку Борису, который, сделав небольшой глоток сжал лицо к центру, закрыл глаза рукавом, а второй рукой водил в воздухе, пытаясь найти руку Славы, чтобы возвратить предмет.

– Дак ты не врал, что первый раз? – воскликнул Слава, пересаживаясь на кровать Бориса, но бутылку не забирая.