Последствия

Одногруппники также представились и назвали свою специальность. В середине круга, в форме которого были расставлены стулья, Вячеслав Владимирович увидел Гертруду, здесь назвавшуюся Николь, работы не имевшей. И как обещал интерн, далее следовал часовой опрос на самые отстранённые от актуальной обстановки темы: с одной стороны – болтливая, умолкающая только на несколько секунд, в которые Вячеслав Владимирович вставлял ответ, с противоположной – молчаливый мужчина, первым выбежавший из-под словесной лавины после спасительного звонка, знаменовавшего долгожданное окончание занятия. Остальные как сидели, так и вышли с омрачёнными лицами, только попрощавшись с врачом.

– Кто? – пытаясь заглянуть в кабинет через сплошную стену выползавших госпитализированных, обозначая интерес к возрастной принадлежности женщины, спросил интерн.

– Счётчик Гейгера. – отводя его дальше от двери, пополнившей коллекцию Вячеслава Владимировича боязливо-отвратительных кабинетов, проскрежетал учёный.

– Я тоже знаю много биологических слов, непонятных тебе.

– Бесперебойно трещит.

– Анфиса? Ну тогда всё должно было пройти хорошо. – расслабленно ввернул интерн.

– Марина Фёдоровна.

– Тогда трещать должен был ты. – интерн сдвинул друг к другу брови.

– Она представилась, и уж на имена память у меня хорошая.

– Странно… Напротив, вот всё и прояснилось. – усмехнувшись своим мыслям, поджигал любопытство Вячеслава Владимировича работник госпиталя. И отвечая на вопросительный взгляд учёного, качнувшего тело к томившему ответ, продолжил. – Марина Фёдоровна – жена главврача. Ну и обычно, по рассказам медсестёр, последние несколько лет она была неприветлива, строга, слишком профессионально-порядочна. Настя, конечно, тоже не шестнадцатилетняя девчонка, но шутить любит. А от долгожителей я знаю, что такое поведение наблюдается у неё как раз эти годы, а раньше сквозь её монолог нельзя и слова было вставить, как ты и говоришь, трещала без умолку, громко смеялась, ну и остальные вещи. Значит, что сначала у неё что-то было, потом пропало, и сегодня, а вероятнее всего вчера, снова появилось.

– Твои предположения.

– Оно у меня одно и истинно верное. Но вам – непосвящённым в биологические термины, я не скажу. А то кто ж знает, что вы там пошлого по надумаете про наших лучших врачей.

– А после твоих слов, мне об этом думать не захочется. – иронично заметил Вячеслав Владимирович. – Тогда и я свой ответ тебе не скажу.

– Омерзительнее этого действа в мире не существует. – небрежно высказался интерн, угадав о чём подумал учёный, и повёл мужчину в комнату.

Путь на каждую из процедур лежал через аппетитную преграду ароматов столовой.

– Выучил он расписание! Как же. – неожиданно воскликну интерн, проходя мимо начавшей работу над предстоящим ужином кухни.

– Что случилось?

– Распорядок дня наизусть, вдоль и поперёк знать должен. Мы пропустили полдник! – отчаянно, как будто потеряв единственную радость в жизни, с горечью воскликнул интерн.

– И что? Скоро ужин.

– А то, что сегодня должны были давать печеньки с маслом и клубничный коктейль.