Монгол

— Нет у тебя мамы, Алина. Никого нет. Кроме меня, — медленно шёл за мной, возвышаясь, как огромная скала.

Я рассматривала его, отползая дальше и повторяя одно единственное слово, которое уже давным давно забыла… Его чёрная футболка обтягивала каждую каменную мышцу, каждую выпуклость на животе и груди. Глаза цвета ночи, что, казалось, стали даже темнее, чем были раньше. Его лицо изуродовано двумя неровными шрамами на висках, спускающимися по щекам и теряющимися где-то в черной, густой бороде. Помню, как Лера рассказывала, что это он в поножовщине участвовал, в тюрьме… Но зачем я тогда об этом думала? Чтобы не сойти с ума от мысли, что придётся с этим жутким человеком прожить свои последние дни? Или, может, я уже двинулась по фазе? Последний вариант — ничего. Говорят, дуракам проще.

— Ты одна, кошка, — присел рядом, схватив меня за ногу, чтобы не смогла ползти дальше. — Понимаешь? Только я есть. Больше никого. Я тебя для себя взял, — его пальцы больно сжали ногу чуть выше колена.

Что? О чём это он?

— Удивлена? — усмехнулся и, протянув меня по траве, схватил за шею сзади, приподнимая и приближая своё лицо к моему. — Я всю твою жизнь был рядом. Ждал, пока ты подрастёшь. Помнишь, отморозки в детдоме хотели тебя поиметь толпой? Куда они делись?

Сглотнула несуществующую слюну, пытаясь смочить пересохшее горло.

— Они исчезли…

— Нет, Алина, они не исчезли. Они отправились на зону для малолеток. А помнишь, на праздники ты всегда получала конфеты и подарки от деда Мороза? У тебя была хорошая одежда? Учителя и воспитатели следили за тобой очень тщательно, да?

Нет… Это не может быть правдой. Это же ужас какой-то!

— Помнишь, как после детдома ты встречалась с парнем? Как звали этого щенка?

— Кирилл…

— Дааа… Кирилл.

— Он пропал без вести… Ты… Что ты с ним сделал? — от слёз уже болели глаза, а сердце стучало так бешено, что вот-вот либо вырвется из груди, либо остановится.

— Он хотел тебя трахнуть. Ты собиралась к нему на свидание, да? Вы собирались поехать… куда там? На дачу, да?

— Даааа, — захлебываясь слезами, смотрела в его жуткие глаза и видела там множество загубленных жизней. — За что? Скажи, за что? Почему ты всё это делаешь со мной?

— Ты моя. С детства. А теперь вставай и иди в бункер. Сама. Не заставляй меня принуждать тебя.

* * *

Лера расчёсывала свои длинные волосы цвета вороньего крыла с синеватым отливом, а я наблюдала за ней с диким восхищением. Вот бы мне такой красоткой стать, когда вырасту…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пообещай, что не бросишь меня? — от одной этой мысли глаза защипало от слёз.

Лерка отложила в сторону расчёску, внимательно посмотрела на меня в зеркало.