Столовая Гора

— Кого?

— Моего бывшего начальника. Которого час тому назад ваш сын доставил в полицейский участок.

— Опять же — вопрос не по адресу.

— У вас, что ни спросишь, все не по адресу. К забору крови у трупов и к составлению списков своих безнадежных пациентов, надо думать, вы также не имеете никакого отношения… Зачем вам трупная кровь?

— А зачем вообще нужно заготавливать донорскую кровь? — огорошенно поднял брови Гесс.

— Хотите сказать, что можно переливать кровь от трупов к живым?

— Если имеется чистый труп — почему нет?

— Что значит — чистый труп?

— Чистый труп — значит свежий труп. Не утопленник и не желтушник. Без проникающих ранений и без заразы. Зачем вам-то это, скажите?

— Так… — Кончиками пальцев Аякс коснулся заклеенной щеки. — Я вас правильно понимаю: если у покойника имеется огнестрельная или ножевая рана, то переливание крови от такого донора к живому человеку противопоказано?

— Совершенно верно.

— А подливание крови — под другого свежего покойника?

Гесс не ответил на вопрос и, скорей всего, сейчас вообще перестал замечать Аякса. Склонив голову к плечу, он прислушался к шуму и возбужденным голосам, доносившимся издали по коридору. На столе задребезжал стационарный телефон с дисковым номеронабирателем. Выглянув в окно, Аякс увидел за воротами санатория военный джип. Двигатель машины работал на холостом ходу. Снег валил крупными хлопьями. Гесс взял трубку, поднес ее к уху и опустил обратно на рычаг.

— Опять вопрос не по адресу? — сказал Аякс.

Гесс молча вышел из-за стола и встал у двери. Продолжая вслушиваться в отдаленный шум и голоса, он словно не мог решить, как лучше поступить — пойти узнать, в чем причина переполоха, или вернуться за стол.

— Простите? — спросил он Аякса вполоборота.

Аякс не отозвался, понимая, что главврачу сейчас не до него.

— Не по адресу… — рассеянно бормотал Гесс.

На его шее блестела испарина, по лазоревому халату на круглой спине змеилась дорожка заштопанного разрыва. В конце концов — очевидно, приняв для себя какое-то решение — он махнул авторучкой на дверь и повернулся к Аяксу:

— Подкрашивание покойничков, говорите?.. А в наших палестинах еще не приходилось слыхивать о философском камне? Знаете, какого он цвета?