Миссис Сандерс отчаянно пыталась меня успокоить, но я только начала плакать пуще прежнего, а потом почувствовала, как мне что-то вкололи, после чего провалилась в черное марево.
Я упорно пыталась поднять свинцовые веки. Протяжно застонав, смогла это сделать, но пришлось тут же болезненно сощуриться от яркого света. Привыкнув к нему, распахнула глаза пошире, огляделась по сторонам. Воспоминания болезненным током отозвались в голове, я скривилась и, стянув с себя одеяло, поменяла положение, сев на кровать и опустив голову. Я находилась в одной из многочисленных больничных палат, это ясно, вот только как долго была отрезана от мира? Часы на стене показали, что на два часа.
Я ощущала стыд и угрызения совести, костеря себя на чем свет стоит. Глупая, глупая Элисон!
Дверь в палату тихо отворилась, являя озабоченное лицо мамы Кэтрин. Я тут же вскочила.
– Миссис Сандерс, простите, я не знаю, что на меня нашло…
– Чшш, – ласково проговорила она, теплыми руками возвращая меня на кровать, – тебе нужен отдых…
Я и впрямь ощущала слабость, нетвердо стоя на ватных ногах, поэтому была только благодарна, когда миссис Сандерс уложила меня обратно в постель.
– Я не знаю, что на меня нашло… мне очень стыдно…
– Все в порядке, Элисон. Учитывая стресс, с котором ты живешь уже не первый месяц, я удивляюсь, что срыва не случилось раньше. Отлежишься дома, попьешь успокоительные, твоей маме мы позвонили, она скоро приедет…
– Нет-нет-нет, – я чувствовала легкую дурноту, но снова упрямо начала вставать с кровати, – я просто перенервничала, я не могу… не могу пропускать школу.
Если миссис Сандерс выпишет мне больничный, все пропало, а мне завтра необходимо встретиться с мистером Бейкером, теперь это дело жизни и смерти.
– Обсудим все, когда твоя мама приедет сюда. А пока с тобой побудет Кэтрин.
Черт, Кэтрин, я про нее совсем забыла! Разговоры про Монику и ситуация с Анной вытеснили все из моей головы! Ладно, она поймет, сейчас нужно переживать совсем о другом…
– Миссис Сандерс, – мама Кэтрин обернулась у самой двери, тревожно глядя на мое лицо, – касаемо Анны… мне так неловко… я перенервничала, пошел четвертый месяц, как она в коме, и я просто…
– Как я уже сказала ранее, я удивляюсь, как ты так долго и стойко держалась. Видно, подавляла эмоции в себе, а сегодня они вылились в нервный срыв.
Она бесшумно закрыла за собой дверь, а я, мрачно выдохнув, опустила голову на подушку.
Само собой, я все так же была уверена, что девушка, лежащая в одной из соседних палат, никакая не Анна. Озарение пришло внезапно, я просто не сумела с ним совладать. Впредь нужно быть умнее. Это как в психлечебнице: видишь монстров – не говори об этом вслух. Кто поверит в то, что Анну подменили? Я ведь не хочу, как мистер Бейкер, провести с десяток лет в закрытом госпитале для умалишенных!
Непрошеная мысль кольнула в висок: а что, если я, как этот сумасшедший, уже не различаю правду и вымысел?
Я чертыхнулась – вот уж нет. Первый месяц я либо искала Монику, либо сидела у кровати Анны, надеясь, что она очнется. А потом… потом, как обычно, что-то пошло не так. Я чувствовала мороз по коже, глядя на мирное лицо подруги, ощущала судороги в сердце, когда слышала, как ее называют по имени. Уже тогда это была не Анна, но догадалась я об этом только сейчас, после вскользь брошенных фраз Кэтрин и мистера Бейкера. Уже не та Анна, которую мы знали… человек, который и так казался не собой, уже не с нами…
Исчезла ли она так же, как Моника? Сомневаюсь. Мистер Ньютон наверняка бы знал. Но ведь он и так должен был быть в курсе? Без сомнения, что-то из снов друга натолкнуло его на определенные мысли, он рискнул и понял, что прав. С того момента для него изменилось все. А спустя десятки лет – и для нас. Можно ли считать, что Анна в безопасности, если мистер Ньютон не принял никаких мер? Или, наоборот, что-то поменял, просто мы не ведаем об этом?