Умри со мной

Я задумываюсь на мгновение, хочется ли мне чего-нибудь подобного. Убежать в другое место или начать новую жизнь. Нет, я люблю Вашингтон. Я люблю вечнозелёные леса и бесконечные дожди. Мама часто говорила мне, что у меня душа пенсионерки, но я готова была прожить в этом зелёном мирке всю свою жизнь.

Раз уж Кэтрин теперь жила со мной, мы разделили обязанности. Она готовит, а я… А я не готовлю. В конце концов, надо же ей отрабатывать своё пребывание здесь. Обычно готовкой занималась мама, это – её страсть. Но так же, как и её характер, эта страсть обошла меня стороной. Я могла готовить. Но если выпадал шанс не делать этого, я его не упускала.

Темнеет рано. Чёрные тучи проглотили солнце, а вместе с ним и дневной свет. Кэтрин возится на кухне, готовя нам что-то на ужин, а я устроилась на диване в гостиной, рисуя в альбоме под щебетание сериала. Нашу семейную идиллию нарушает стук в дверь. Первые несколько секунд я уверена, что этот звук доносится из телевизора, и смотрю на экран. Слишком часто стали стучать в дверь моего дома. Но когда звук повторяется, я вынуждена отложить альбом в сторону и встать с дивана. Карандаш я машинально засовываю в лохматый пучок волос, чтобы не потерять.

С каждым шагом во мне растёт волнение. Мне кажется, я знаю, кто за этой дверью, но не помню. Ощупываю воспоминания, но не могу дотянуться до нужного. Я открываю дверь, прерывая свои мучения, и вижу перед собой высокую фигуру в капюшоне.

– Что?..

Я не успеваю договорить, потому что Колдер переступает порог и прижимает меня к стене, точно так же, как в школе.

– Ты ещё и грёбаная ведьма! – Ненависть приобретает форму слов. Его пальцы смыкаются на моей шее, и в момент, когда мне становится больно, он словно чувствуя это, ослабляет хватку. Ровно за секунду, как из кухни появляется Кэтрин.

– Кто это, Мэд? – Она замечает парня, и её лицо озаряется. – Колдер? Что… что ты здесь делаешь?

– Чертовски хороший вопрос. – Я смотрю на парня исподлобья и потираю шею.

Замешательство быстро стирается с его лица. Колдер снимает капюшон и надевает улыбку.

– В школе я увидел, как Мэднесс рисует мой портрет. Она обещала закончить его и подарить мне. Я зашёл забрать его. – Ложь бежит уверенным ручьём.

Почему он врёт? Какой может быть истинная причина, если он не хочет называть её? И как он узнал, где я живу?

– Ты нарисовала Колдера? – Кэтрин щурится, глядя на меня. О, нет. Она всё неправильно понимает.

– Да, в смысле нет, в смысле… – Как объяснить ей, что иногда я не контролирую, что рисую. – Это было не специально!

– Зачем ты нарисовала Колдера, Мэд? – чеканит Кэтрин, складывая руки на груди.

На меня смотрят две пары глаз. Злость и злорадство обступают с двух сторон.

– Я… он… у него очень интересное лицо.

– Так я могу получить своё лицо? – спрашивает Колдер.

– Ты можешь получить в лицо, – огрызаюсь я.

– Я не уйду.