Умри со мной

– О боже, – в ужасе произношу я.

– Она жива.

Он проводит большим пальцем по своей нижней губе, вытирая кровь. Мою кровь. Я вновь думаю о поцелуе. Дерзком и требовательном. Безумном. Мне хочется повторить его накричать на него, сказать, что нельзя вот так просто целовать кого вздумается. Нельзя вообще делать всё то, что сейчас происходит. Но это смешная слабость.

– Если она не очнётся через три минуты, значит у неё серьёзные повреждения мозга, – продолжает Колдер. – Но она жива. Это точно.

– А, всего лишь серьёзные повреждения мозга? Тогда я спокойна, – язвлю я. – Глория? – Я слегка трясу девушку.

– Откуда такое беспокойство? Ты ведь даже не знаешь её.

– Мы говорим о человеке, Колдер. К тому же сейчас она единственная связь с моей мамой.

Колдер с усталым выдохом садится на диван. Он кладёт локти на колени, продолжая держать в руке пистолет. Несколько длинных светлых прядей падаю на его лицо, откидывая тень. И вся эта холодность всего лишь тень. Иногда мне кажется, что он вовсе не хочет всего этого делать. Не хочет делать мне больно. Не хочет размахивать оружием направо и налево.

Но так же хорошо я думала про Гейба.

А потом все люди поступаю одинаково.

– Рыжая сказала, что она во Флориде. У тебя там родственники? У кого она может скрываться?

Я невесело усмехаюсь. Засохшая кровь трескается на моих губах.

– У нас нет родственников.

– А твой отец?

В какой момент у нас началась душевная беседа?

– Я никогда не видела его. – Слова безразличные на вкус. Эта тема не была для меня запретной или больной. Сколько себя помню, отца не было рядом. Для меня это норма. Ни больше ни меньше.

Глория рядом со мной начинает шевелиться. Я тут же переключаю своё внимание на неё.

– Глория? – зову я, чтобы её сознанию было за что зацепиться.

– Ау, – стонет она и потирает затылок, принимая сидячее положение. – Ах ты, маленький…

– Ещё одно слово, и я выстрелю, – угрожает Колдер.