Сердце кошмара

– Да, – сказала старушка посмурневшим голосом. – Она пропала несколько лет назад.

– Простите, я не знала. Я очень сочувствую, – теперь Мирра не сомневалась, что видела слезы на глазах старика вчера вечером.

– Ничего, дитя. Не думай об этом, – мягко сказала старушка.

Мирра посмотрела на Гилема. Старик явно был омрачен ее вопросом. Старушка тоже, но гораздо в меньшей степени. Она, казалось, смерилась с пропажей дочери, а Гилем все еще ждал, что вот-вот она вернется и постучится в дверь.

– Поэтому, – подумала Мирра. – Он с таким трудом отдавал мне ее вещи.

– Кстати, – вдруг сказала старушка, – мы так и не представились друг другу. Меня зовут Крима.

– Очень приятно познакомиться. Мирра, – немного поклонившись, сказала девушка.

– Присаживайся, – сказал Гилем. – В ногах правды нет. Пойду пока разбужу Амелию. Вижу в твоих глазах, что хочешь увидеть девчушку.

– Мой муж очень тяжело переживает пропажу дочери, – тихо сказала Крима, когда старик отошел к плите. – А я уже как-то, знаешь, смирилась.

– Как она пропала? – спросила Мирра.

– Мы и сами не знаем. Просто как-то утром я зашла в ее комнату, а ее постель была пуста, словно она встала и ушла куда-то посреди ночи, оставив все свои вещи. Мы обращались в полицию, но они ничего не смогли разузнать.

– Мне очень жаль, – повторила Мирра.

– Тетя Мирраа! – раздался детский крик. – Ты проснулась наконец-то. Я такая радая.

– Я тоже рада тебя видеть, малышка, – сказала Мирра, обнимая Амелию, которая забралась ей на колени.

– Ну, коли все собрались, думаю, можно и поесть, – сказал Гилем, расставляя тарелки с похлебкой.

Еда выглядела довольно аппетитно, хотя Мирра и не совсем понимала, что перед ней. В бульоне плавали мелко нарезанные овощи и кусочки мяса.

Крима поднялась и сложила ладони.

– Возблагодарим же Вселенский Свет за эти скромные дары. Пусть всегда он светит ярко и греет нас своим сиянием.

Старик сидел, втянув голову в плечи и вперившись взглядом в тарелку, словно совсем не разделял энтузиазма жены насчет приверженности церкви Души. Просто молча и без интереса мешал похлебку.

– Приятного аппетита, – сказала старушка.