– Вам какой этаж? – спросил он молодого человека.
– Четырнадцатый, – ответил тот и как-то грустно взглянул на Дмитрия.
Шкадов прикинул, что пятьдесят третья квартира находится явно ниже, на этаже, примерно десятом и нажал кнопку «девять». На всякий случай. Выходя, он еще раз посмотрел на парня. Но тот был явно «в себе» и на попутчика даже не посмотрел. «Ну и хорошо», – подумал Дмитрий. Судя по номерам квартир, он не ошибся. Нужная ему квартира, действительно, находилась этажом выше. Он быстро преодолел два пролета и позвонил.
Дверь открыл высокий крупный темноволосый мужчина с небольшой бородкой. Одет он был в расшитый бордовый с золотым халат. При виде его Шкадов живо представил оперную сцену и хозяина квартиры в роли, к примеру, Мефистофеля.
– Здравствуйте, – сказал он, взмахивая удостоверением. – Я ваш новый участковый, капитан Шкадов.
Мужчина взглянул на удостоверение мельком и ответил неожиданно высоким голосом;
– Чем могу быть полезен? В связях, порочащих меня, до сих пор замешан не был.
– Вы извините, у нас к вам претензий нет. Поговорить просто нужно. Вы позволите пройти? – несмотря на извиняющийся выражения, говорил Дмитрий уверенно, зная, что такой тон действует практически на всех.
Хозяин дома поколебался немного, но все же отошел в сторону:
– Проходите.
Шкадов шагнул в прихожую. Двери в комнату были заперты.
– А можно пройти? – сказал он, снимая куртку и оглядываясь, куда ее можно повесить.
– Да, если ненадолго. Извините, жду гостей.
Дмитрий разулся и с курткой в руках шагнул в комнату вслед за хозяином. Обычная обстановка, даже немного аскетичная. Широкий диван, два мягких кресла, у окна компьютерный столик, рядом с монитором листки бумаги. Много книг на застекленных стеллажах.
Дмитрий уселся в кресло, положил куртку рядом с собой и достал блокнот.
– Фамилия, имя, отчество, пожалуйста.
– Смирных Эдуард Павлович, – ответил хозяин, откинувшись в другом кресле.
– Работаете?
– Да. Мэрия города, – Смирных ответил и посмотрел на Шкадова, словно пытался понять, произвело ли это впечатления на «участкового».
Но Дмитрий оставался невозмутим: