Она совсем не удивилась вопросу. Или сделала вид, что не удивилась.
– Знаю. Я вообще много чего знаю. Только это ничего не значит.
– В смысле?
– Они поддерживают отношения. Но только потому, что оба осторожные люди. Особенно наш, то есть ваш руководитель аппарата. Хотя возможно и потому, что хорошо знают друг друга. В курсе, чего от кого ждать и чего можно опасаться.
– А есть чего опасаться?
– Конечно. Только я хочу вам заметить, Антон Викторович, что вы задаете слишком много вопросов. Я готова на них ответить, и могу сама вам кое-что рассказать. Только после того, как мы с вами прогуляемся в вашу комнату отдыха.
Тонковидов опять замолчал. Сделал паузу. Потом кивнул головой:
– Хорошо.
Он нажал кнопку селектора:
– Со мной никого не соединять. Я занят.
Через некоторое время Валентина лежала на его плече на кожаном диване в комнате отдыха. Они были одеты лишь частично, и Тонковидов бросил на диван скатерть со стола – кожа неприятно холодила. Савельева молчала, а Антон никак не мог отдышаться, что очень раздражало его. Наконец, когда дыхание пришло в норму, он спросил свою заместительницу:
– И все же хочется честно услышать, что тебя заставляет идти на такие отношения со мной? Ну, кроме желания угодить начальнику.
Она задумчиво провела пальцем по его груди и ответила не спеша:
– Я не обижаюсь на такой вопрос. Первый раз, ну да, отчасти это, отчасти любопытство, отчасти немного пожалела тебя… Ничего, что на «ты»?
– Ничего, – ответил он и она продолжила:
– Потому что один, без семьи, в тяжелом окружении. Ну, а потом … потом понравилось. С мужем-то у нас секса почти нет, да и тепла особо тоже. Честно.
– За честность – спасибо.
– Верь мне. Хотя у нас верить кому-либо трудно.
– Это точно, – он непроизвольно вздохнул. – Кстати, что ты мне рассказать хотела?
– Переходим к деловой части? – в ее голосе послышалась улыбка. – Хорошо. Вы, наверно, хотите знать, кто устранил Цветкова?