— Ружжо понравилось, щас скраду!— ухмыльнулся Повод. — Вон, торчит из рюкзака. А ты чего — шпиёнишь?
— Не, я к вам иду. А это вот всё случайно увидел. И много тут таких? — людей, поездов, солдат — этого уточнять я не стал.
— Так везут со всей республики! Гродненских видал, Пинских — тоже. Еще какие-то были... Но там не всегда понятно. Грузовики-то — военные, по номерам не разбересся! Наверное, тыщи две нагрузили уже... Интересно, куда их? Может — в лагеря? — старикан прищурившись смотрел, как последних пассажиров садят в поезд, следом за ними запрыгивают милиционеры с автоматами — по три-пять в каждый вагон, и локомотив, издав печальный гудок, утаскивает за собой состав в неизвестном направлении.
К запотевшим оконным стеклам прижимались лица детей, собаки лаяли, прощаясь с уходящими вагонами, черный дым из трубы локомотива густым облаком поднимался в небеса. Мы проводили взглядом этот страшный поезд, дождались, пока солдаты погрузятся в машины. Они не торопились — вяло переругивались, курили, спорили о чем-то с милиционерами, и, наконец — уехали.
— Ну шо, последний? Всё на сегодня? — Повод распрямился и хрустнул шеей.
Наверное, он имел в виду состав с депортированными. Репрессированными?
— Думаете, будут еще? — хмуро поинтересовался я.
— А то! Батька Петр щас за них возьмется...
— Главный же Романов? — это точно была попытка провокации с моей стороны.
— А шо — Романов? Романов — он в "Правдочке" каждый выпуск на первой полосе, с красивой прической и в пиджаке, зарубежные визиты делать поехал. Гляди — пока ленинградский там с этим.... Как его? Стаболичевым? Стаболовым? Черт знает, какой-то то ли румын, то ли болгарин... В общем, Романов там в Югославии с мужиками целуется. А батько Петр в Союзе дела делает!..
О как! Оказывается, первый визит на посту Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза Романов в Югославию совершил? Очень интересно! Совсем я от общественно-политической ситуации оторвался. Надо бы наверстывать... Наверное.
— Очень интересно!— как будто прочитав мои мысли, вдруг сказал Повод. — А ты какого хрена ко мне прёсся? Или случилось что?
— Случилось, случилось... Обещал предупредить — вот и приперся.
— Грёбаный Экибастуз! Пошли скорей, стоим тут с тобой вдвоем как три тополя на Плющихе... Давай, шевели поршнями... — Повод очевидно занервничал и повел меня какой-то тропкой к своему обиталищу.
Дошли быстро. Наученная горьким опытом собаченция из-под металлического бокса носу не казала — боялась, что я снова ее отпинаю. Загремев ключами, старикан отворил тяжелую дверь и пропустил меня внутрь. Я прошел сквозь крохотный коридорчик с хозинвентарем и рабочей одеждой в ту самую комнатку, обклеенную газетами. Газеты, кстати, теперь лежали и на столе: целая стопка номеров "Комсомолки", "Известий", "Правды", даже — информационный бюллетень "Аргументы и факты"! Ничего себе дедушка, эрудированный! Держит нос по ветру! А еще делал вид, что румын с болгарами путает... Ну и артист!
Повод убрал с одной из табуреток стопку чистой одежды, предложил:
— Садись, рассказывай, — и пошел кипятить воду для чая.
Я сел, облокотившись на колени, запустил пальцы в отросшие волосы, дернул за них хорошенько, собираясь таким образом с мыслями, и рассказал. Про тренажерку, попытку внедрения в банду, общение с фарцовщиками, дуролома Серёжу и странное стечение обстоятельств, которое привело к наличию шести связанных и травмированных идиотов и одного участкового в моей квартире. Умолчал о личности Эрнеста. Просто сообщил, что наркоман из Москвы, мол — личные счеты.
Повод слушал-слушал, а когда я закончил, цыкнул зубом:
— Шоб я сдох! Был бы кто другой — я бы нахер послал, за брехню. И шо делать думаешь?
ebooksa