– Роберт Иванович, опять восхищаюсь вашим умениям. Свершилось. Вы арестовали его.
– О’кей. Да. Сейчас он дает показания. Ничего не отрицает. Если надо, можем добавить ему эпизодов. Есть глухари? Он – пластилин. Можем закрыть еще пару-тройку дел.
– Да, вы взяли его тепленького.
Федор наблюдал за очередными процедурами языка своего начальника с задницей столичного гостя. И ему становилось противно.
– Федор, чего такой хмурый? Дело раскрыто, убийца пойман.
– Я нормальный. Просто… А никого не смущает тот факт, что наш маньяк в таком виде?
– Каком таком?
– Весь изранен. В грязи, в дерьме. И зачем он выколол себе глаз?
– О’кей, Федь, мое дело арестовать. Допросить и выяснить подробности уже сами сможете.
– Федор, правда, чего это ты возбудился? Преступник пойман, во всем сознался. А в таком виде он… Да кто его знает, что у психа в голове? Захотел и выколол себе глаз. Чтобы легче целиться из пистолета, например. А может, один из пленников освободился, завязалась борьба. Какая уже разница?
Федор пожал плечами. Разница была лишь в том, что в их случае нельзя быть до конца уверенным, что убийца не остался на свободе.
– Странно все это.
– Ничего странного.
– О’кей, Федь, я понял. Тебя, очевидно, беспокоит, так скажем, несправедливость.
– То есть?
– То есть ты тоже немного помогал мне с расследованием. Старался, как мог, как умел… А все лавры достались мне.
– Что? Нет.
– О’кей. Тише. Думаю, будет честным выписать тебе премию в этом месяце. И вот. – Он достал упаковку стиков и свое устройство. – Держи. Лично от меня. Подарок. Бери-бери, не скромничай. Ты молодчина. Заслужил. Кури на здоровье, я все равно собираюсь бросать.
– Роберт Иванович, вы мне разбалуете следователя. – Начальник расплылся в улыбке. Казалось, он сейчас повернется к Федору и спросит: «Ну? Что нужно сказать дяде за подарок?»
– О’кей. Уеду, не будете баловать. Пока я здесь, пусть человек порадуется. Да, Федь?