Десять тысяч часов

— Анна Львовна, — Пулат немного пришёл в себя, он осторожно взял женщину за запястья и отстранил. — Что вы делали в «Море»? Странное место для светской львицы вроде вас. Не думаю, что вам нужна была победа в каком-то очень местечковом конкурсе

Вопрос показался Сабире настолько странным, что у неё даже рот сам собой открылся. Она не понимала, почему при таких обстоятельствах это первое, что Пулат захотел узнать у Анны Львовны.

— Я искала там Басира… — покорно ответила женщина. — Он оставил след. Там все его искали… И… ждали… Я хотела наконец встретиться с… Ним…

— Басир — это имя моего отца?

— Ну, конечно… Ты же его не помнишь… Как же… Да. Да. Это твой папа. Когда я встретила вас в игре, я не поверила глазам. Из-за платка я видела только твои глаза и думала, что мне просто мерещиться, как всегда. Но ты, правда… Ты на него так похож.

Анна Львовна тяжело задышала, она опёрлась о стенку спиной и потихоньку съехала на пол.

— Вы в порядке? — спросила Сабира.

— Да, я… Я просто не могу поверить… Он оставлял весточки. Были послания, но… Они все были такими нечёткими, такими расплывчатыми. Я уже решила, что всё выдумала. Но вот вы тут… Вы доказательство, что Басир есть. Он предупредил. Намекнул, что его сын будет здесь, но я не ожидала, что это окажется правдой.

Пулат приблизился и заглянул Анне Львовне в глаза, отчего она вся зардела.

— Соберитесь, прошу вас. Басир хотел, чтобы мы с вами встретились?

— Да…

— Зачем?

— Он… Я так поняла, что он хотел, чтобы я передала вам часы, которые он очень давно отдал мне. Вот… — женщина открыла маленькую сумочку, хорошенько в ней порылась, забравшись в неё почти с головой и вытащила очень простенькие наручные часы. — Берите скорее и уходите. Уходите быстрее. Нас не должны увидеть вместе.

— Хорошо, только… — Пулат немного замялся. — Объясните, как так вышло, что вы помните имя моего отца?

— Игрокам в ДТЧ невозможно стереть ничего из памяти.

— А Константин Воробьёв! — вдруг вспомнила Сабира. — Он тоже игрок?

— Да, — женщина тяжело вздохнула, — Срочно уходите. Умоляю. Иначе нам всем несдобровать.

Ребята не стали пререкаться, потому что Анна Львовна выглядела такой взволнованной, словно прямо сейчас могла умереть от сердечного приступа.

Когда Сабира и Пулат вышли в общий зал, парень притянул девушку и сказал на ухо:

— Попрощайся тут со всеми и приходи ко мне в комнату. Будем разбираться с часами.