Случай в электричке

...Адресок привел Гарика Погребинского к Василию Васильевичу Карачаеву, главбуху небольшого консервного завода под Уманью.

Карачаев удивил Гарика. Вовсе не таким представлялся он Погребинскому. В маленьком темном кабинетике он горой возвышался над письменным столиком — седая грива волос, крупные черты лица, сердито сдвинутые брови. Боязно и подступиться. Окинув внимательным взглядом округлую фигурку Гарика, Карачаев уверенным голосом спросил:

— Оттуда?

Василий утвердительно кивнул, назвал пароль, затем рекомендателя.

— Хм! — откашлялся главбух. — Не пойму, зачем в такую даль забираться? Ближе, что ли, нет работы? Нынче ведь везде рабочие нужны, а, что молчишь? — Он лукаво-выжидающе посмотрел на Погребинского. — Да, кстати, как там общий знакомый?

Поначалу Гарику было как-то не по себе, неуютно, но потихоньку тон Карачаева стал мягчать, разговор заладился. Главбух, казалось, поверил новичку. Правда, дистанции не сократил — давал понять, что Гарик перед ним салага, мелочь.

Для того чтобы зарекомендовать себя, показать в деле, надо было пройти весь производственный цикл. Погребинского поставили на конвейер: сначала он закручивал крышки на банках, затем перешел на заливку. Через несколько месяцев его перевели в цех, где готовили специи, соленья, маринады. Работа была не из легких, да и конечно уж не из интересных. Но Гарик терпел. «Ничего, — уговаривал он себя, — должен же быть просвет. Я ведь не какой-нибудь там, я по рекомендации. Скоро пригласят в дело, скоро...»

И действительно, долго ждать не пришлось: Карачаев вызвал его к себе и объявил, что ставит на самый ответственный участок — на заготовку, снабжение завода сырьем.

Пару недель Погребинского вводил в курс дела старый снабженец, затем, почуяв приближение настоящего дела, Гарик с удовольствием принялся за новую работу. Он был подвижен, энергичен, умел быстро сходиться с людьми, шутками-прибаутками располагать к себе. В отношениях с людьми, будь то товарищи по работе, соседи или приятели, старался не углубляться. Вернее, не старался, нет — так получалось само собой — отношения как бы скользили по поверхности, большего Гарику и не нужно было.

Дела шли успешно. Погребинский справлялся с заготовками отлично. Его начали хвалить, ставить в пример, а вскоре продвинули еще на ступень.

— Понял, Игорь, — спросил его однажды Карачаев, — где основное звено нашего производства? Главное — это сырье! Если произойдет задержка — план летит к чертям. А план, дорогуша, как известно, — закон всякого производства. Если мы будем иметь исходную продукцию, сможем сделать два, даже три плана! И хорошо заработать! Так вот, снабженец, доверяю тебе главное: поедешь по тем адресам, что я дам, сырье в колхозах получить за наличные. И запомни, парень: что бы ни случилось, кто бы тебя ни спрашивал — пусть даже в милицию потащат, — говори, что ничего не знаешь, не ведаешь. Вопросы есть?

Гарик сообразил, что двери, ведущие к заветному, приоткрылись.

— А что я буду иметь за свой риск? — осмелел он.

— Коммерческую жилку в людях я уважаю, — благосклонно ответил Карачаев. — Это люди со стержнем, а на стержне пружина! — Он попробовал улыбнуться, но вместо улыбки проглянул оскал. — Не люблю, когда забегают вперед. Всему свой час.

А пока хочу предупредить: с наличными будь осторожен. Не дай бог, копейку присвоить или хотя бы обронить! Не дай бог, повторяю! Это все равно, что голой рукой схватить провод под напряжением в тысячи вольт! Сразу обуглишься живьем...

Минуло три недели с той поры, как Погребинский начал разъезжать за «исходной продукцией» по нарядам и без нарядов. В конце месяца получил зарплату и премиальные — сто двадцать рублей. Плюс вознаграждение в конверте от Карачаева — сотня! Всего-то! Гарику стало по-настоящему обидно: за дурака держат, что ли? Сколько же можно за нос водить? Ведь и рекомендация есть, и бывалый он, в отсидке был, и проверки прошел... Нет, хватит предвариловки, пора по-настоящему выступать... Тут и зародилась у Погребинского мысль, что надо бы самому стать хозяином дела, а не пребывать на этом свете мелочью.

Как-то Карачаев зазвал Гарика на озеро, в рыбачий домик, половить, отведать свежей ухи, поболтать о том о сем. Гарик вошел в дом и обомлел — как в кино: полы устланы коврами, шикарный столовый гарнитур с инкрустациями, сервант, горка... Посуда — загляденье, сервизы один другого краше. В каждой комнате по цветному телевизору, стереофоническая система.

— Батюшки, вот это да! — вырвалось у Гарика.

— Нужных людей здесь ублажаем! — коротко пояснил Карачаев.

На столе янтарная уха, стынут в ведерках со льдом бутылки.