— Здравствуйте, вы не подскажете, где мне найти Алексееву?
— Она у нас больше не работает. На прошлой неделе уволилась.
— Ушли ее, по собственному желанию, — усмехнулась вторая воспитательница. — Кому-то очень помешала.
— Клава…
— А что Клава? Хорошая женщина была. Детишек любила. Больше такой заведующей не найдешь. А вы, случаем, не журналист?
— Нет, — соврал на всякий случай Николаев. — А что такое?
— Да тут приходил к ней один. За него ее и уволили. Это…
— Клавка, ну что ты вечно?.. — перебила свою коллегу первая воспитательница. — Хочешь, чтоб и тебя?.. Молодой человек, вы ее не слушайте. Это она так. А если вам нужна Алексеева, то вы можете зайти к ней домой. Она здесь рядом живет. Улица Сенная, дом три, квартира один.
Дома Алексеевой не оказалось. Соседка сказала, что она уехала на несколько дней к родителям, и дала ее домашний телефон. Сергей сел в машину и поехал в гостиницу. В номере он первым делом принял душ и сменил рубашку, а затем завалился на диван и занялся изучением полученного в редакции блокнота Николая.
Это был обычный блокнот с отрывными листками, какими пользуются журналисты. На обложке стояли инициалы Ирбе — ""Н.П."". На первой странице было крупным размашистым почерком написано, а затем зачеркнуто: ""Сколько нам осталось?". Внизу, в овале, был нарисован тонущий корабль. Слева от него стояло число "19", справа — "44". На второй странице каллиграфическим почерком было выведено: "Кому это выгодно? Кто на этом греет руки?". Дальше следовал текст: "Как прекрасен наш утопающий в зелени курортный городок на берегу янтарного моря. В большинстве своем здесь живут прекрасные и трудолюбивые люди. Живут и не знают, какая опасность нависла над ними…" На этом текст обрывался. Из блокнота было вырвано по крайней мере страниц пять. Далее следовали чистые листы. Кто бы это мог сделать? Николай или те, кто выкрал из стола в редакции все его бумаги?
Сергей закрыл глаза ладонями и откинулся на спинку дивана. Сколько разной и на первый взгляд не связанной между собой информации получено за сегодняшний день. Имеет ли хоть часть ее какое-нибудь отношение к смерти Ирбе? Почему Рудзитис так побледнел, когда узнал, что я журналист? А он здорово испугался, хотя и не похож на человека робкого десятка. Может, он убийца или имеет к этому отношение? Зачем Николаю понадобились анализы проб воздуха и воды? При чем здесь хлор и иприт? Зачем эти бомбы или мины? Является ли все это звеньями одной цепи? Столько вопросов и ни одного ответа. Надо копать дальше. Возможно, встреча с Алексеевой поможет решить некоторые из них.
Раздался телефонный звонок. Николаев протянул руку и поднял трубку.
— Да, я слушаю.
Человек на другом конце провода молчал. Слышалось лишь его учащенное дыхание.
— Говорите, я слушаю.
Молчание.
— Ну, как хотите, — сказал Сергей и положил трубку.
Перейдя железнодорожные пути, Арнольд оказался перед группой довольно жалких на вид построек. Он прошелся по вымощенной булыжником мостовой вдоль заборов. Нигде не было видно никаких табличек с номерами домов.
— Что ты здесь ищешь?
Реставратор оглянулся. Возле открытой калитки стоял худой и длинный старикашка в меховой безрукавке и с палкой в руке.