Ночные тени

– А вы полагаете, что нет? – Вика почувствовала нарастающее раздражение. – Думаю, вы сами прекрасно все понимаете.

– Я понимаю, – кивнула Маркова. – Понимаете ли вы, кто будет нести ответственность, если эти мальчики, уже почувствовавшие вкус крови, захотят ощутить его еще раз. Уверяю, нет большего стимула для того, чтобы пойти на преступление вновь, чем ощущение собственной безнаказанности.

– Давайте не будем спорить. Предыдущий протокол допроса уже уничтожен, и для того чтобы соглашение вступило в силу, вам надо подписать новый.

– Опасно договариваться с теми, кто меняет условия уже после заключения сделки, – склонившись к столу, Наташа подписала протокол и небрежно бросила ручку. – Надеюсь, завтра не придется все переподписывать в третий раз. Это все, что вам от меня было нужно?

– Не совсем, – забрав протокол, Вика вернулась в кресло и вновь коснулась пальцами клавиатуры, – хотелось бы еще кое-что уточнить. Что вы скажете по поводу убийства Геннадия Распашного.

– Это тот мальчик на БМВ? – небрежно уточнила Маркова. – А что там может быть непонятно? Как называется затянутый узел или через ветку какого дерева я перекидывала веревку? Так это вам лучше у ваших экспертов спросить, я в деревьях не очень разбираюсь, но то, что не сакура, это точно.

– Для начала, как вы вообще оказались в его машине?

– Это элементарно. Сперва ваш Распашной позвонил Суслову, наорал на него и потребовал немедленно встретиться. Мне кажется он, я имею в виду вашего сотрудника, был изрядно выпимши. Бедный Веня так перепугался, что отказался категорически и сказал, что явится только по повестке. После этого Распашной позвонил Комаровскому, заявил, что возникла необходимость лично пообщаться. Дима в кои-то веки сделал что-то умное, он назначил место встречи недалеко от своего дома, а сам отправил мне звуковое сообщение о том, что ему срочно нужна помощь.

– То есть он все же знал, что вы и есть Олл Инклюзив?

– Ничего он не знал. Иначе бы позвонил. Он отправил сообщение на специальный телефон, который только для этого и предназначен. По счастью, я была дома и смогла начать действовать уже через десять минут. Комаровскому, правда, тоже пришлось принять участие в представлении.

– Как вы смогли с ним справиться? – Вика едва сдерживала охватившую ее ярость. – Да еще так, что не осталось никаких следов борьбы.

– Нет борьбы, нет следов, – Маркова насмешливо цокнула языком. – Слабенький у вас мальчик оказался, я думала, покрепче будет.

– Можно обойтись без ваших оценок? Просто объясните, почему он не сопротивлялся.

– Хорошо. Объясняю. Сначала немного теории. Вы знаете, что при пережатии сонной артерии, как правило, требуется от восьми до пятнадцати секунд, чтобы человек потерял сознание?

Крылова молча кивнула.

– Так вот, этот мальчик отключился на седьмой секунде.

– Вы что, считали, – Вика изумленно уставилась на Маркову.

– Конечно, я всегда считаю. Во-первых, это позволяет расширить статистику, а, во-вторых, так легче, если сопротивление вдруг затягивается. Ты всегда знаешь, что на счете пятнадцать все уже кончится.

– Но ведь и за семь секунд многое можно сделать!

– Можно, – согласилась Наташа, – только надо уметь правильно расставлять приоритеты. А он слишком сильно любил свою машину. Это было неправильно.