— Утешаешь, Прекрасная Слеза? — невесело усмехнулся я. — Спасибо тебе за эти слова. Я ведь действительно начал думать, что сам свой народ в это втянул. Но всё равно утешение слабое. А ситуация очень тревожная. И что с ней делать?
Кто-то отчаянно предложил утопить всё посольство в Великой реке. Как будто и не было никого.
— Это будет план «Б», — сказал я в полголоса. — На самый отчаянный случай. Поможет, хотя бы, отсрочить неизбежное. Хвост, но ты с утра вооружи всех, кто есть в Излучном, и расставь грамотно. Если придется убивать, надо, чтобы никто не ушел.
Хвост мрачно кивнул.
— А мы пока поищем варианты получше. Можем ли мы принять их условия?
— Ну… — протянул Широкий Дуб. — Толимеку отдать можно. Жили же без нее. Еще раз пограбить на прощание — и отдать.
— Но ехать к теночкам тебе нельзя, владыка! — жарко влез в разговор Аскуатла. — Уморят тебя там. Они же знают, что всё на тебе да на воле Змея держится.
— И Закатулу захватывать нельзя, — неожиданно влез в разговор мастер Луч Света. — Это же ловушка. Если нам кто и сможет помочь в борьбе с теночками — так только пурепеча. А, если мы их город захватим — разве они нам помогут?
Здраво рассудил мой инженер, не ожидал от него. Пурепеча… Я задумался. Действительно, никто кроме них нам помочь не сможет. Но звать пурепеча на помощь, это то же самое, что отдаваться в их власть. А она вряд ли сильно лучше, чем власть теночков. Вот, если бы спровоцировать теночков самих на Закатулу напасть! И тогда уже мы, как будто на помощь к их каконци придем. Это уже похоже на союз, а не подчинение.
Только вот как это организовать?
Я снова обвел взглядом своих людей. Судя по глазам, новых идей нет.
— Ладно… Расходимся, — глухо бросил я. — А завтра каждый может с утра обратиться ко мне со своим предложением. Если таковое появится.
Четлане разошлись, а я продолжал сидеть на стуле посреди пустого зала. Мысли крутились, вертелись, бились о стенки черепа, доставляя физическую боль. Всюду тупик. Вылез, ваше величество, на большой простор?! Вот и получи! Тут уже не щуки, тут Большие Собакозвери в воде плавают. Хана карасику…
«А, если принять предложение? — вдруг озарило меня. — Что я так держусь за эту свою самостийность? Есть сильный союз с большими возможностями. Так, может быть, взять и прийти… припасть к ногам. Подарить дары: топоры из тумбаги, цветную стек-тлу, кора-пиль, „клювики“. У меня уже много даров: повозка и ручные тапиры, письменность, атоматли, крепостные стены, которые тут не используют, крепкие луки, гончарный круг, щитовой строй, удобрение полей, мотыги и лопаты, доспехи. Неужели не оценят? Я ведь могу стать самым полезным человеком для теночков. Научить их многому, сделать сильнее и богаче. А? Стану придворным, добьюсь успеха. И результат будет помасштабнее, чем здесь, в горах».
Я думал так старательно и членораздельно. Я так хотел, так ждал диалога, что бог не мог не ответить.
«Иди-ка ты спать, — глухо и несколько разочарованно бросил Змей. — Совсем голова не работает».
«Но почему?» — уперся я рогом.
«Ты как будто забыл, что живешь не в идеальном мире. Ага, как же, пришел к ним с дарами, они тут же берут тебя под белы рученьки к успеху и в ножки кланяются. Ты враг для них! И чем круче окажется враг, тем он опаснее. Отобрать, что можно, а остальное нехай пропадает — вот их цель. Не нужны им твои инновации, вспомни, с каким трудом почти всё у четлан приживалось. А ты здесь всю свою власть применял, — желтый червяк помолчал, сопя. — Но даже, если допустить волшебную мысль о том, что к тебе прислушаются… Просто подумай о том, куда ты рвешься — в деспотичный двор, где царедворцы бьются насмерть за место под солнцем, поближе к Говорящему. Поближе к кормушке. Кем ты будешь для них всех? Только конкурентом. Которого надо сожрать и уничтожить. Что ты им противопоставишь? Какая там у тебя будет сила? Это здесь тебе повезло, за тебя была традиция и вера в меня. А там ты никто — опасный выскочка, не имеющий никакой защиты. Тебя уничтожат конкуренты. В лучшем случае, тебя будут использовать… а потом все равно уничтожат. Ну? Готов ввязаться в такую борьбу?».
Я сидел подавленный и ничего не отвечал. Очередной тупик. Свечи, уставшие гореть, окончательно оплыли, увяли и постепенно наполнили зал темнотой. Проклятье! Уже ночь кромешная! Я бегом выскочил из зала и понесся по коридору к спальне.
Туа-Онче спала, замотавшись во все одеяла, хотя, комнату грели две жаровни. Она стиснула подушку в объятьях и лежала так на самом краю широкой постели. Ткани, шкатулки с украшениями лежали на полках нетронутые.
ebooksa