Да только как же я его назначу?! Вся казна на нем одном держится. Все связи замкнуты на незаменимом горце, только он знает: сколько чего у меня в закромах имеется. Не могу я его отослать.
Два дня я маялся, пока не принял решение: ничего не решать. Добчинский был отправлен в Крыло, чтобы от моего имени объявить: сына Кочи отправить домой; временно обязанности Правой Руки будет исполнять Теплый Ветер; позже владыка пришлет своего человека. Вот так. По крайней мере, я публично заявил, что назначу «губернатора». Посмотрим, как это стерпят вожди. За это время постараюсь найти и подготовить человека. Или случится чудо — и Теплый Ветер окажется еще и топ-менеджером. Но тогда надо будет у него гарнизон забирать — нечего всю власть отдавать в одни руки.
За этой вознёй подошло время экзаменовать нашего вундеркинда — Дитя Голода. Я бы и забыл, возможно, да экзаменаторы напомнили сами.
— Забирай его, владыка, от греха подальше! — Луч Света был непривычно эмоционален. — Хватает всё на лету, но у него вместо рук вторая пара ног. И те кривые! Ничего толком сделать не может: ни трубу поправить, ни тигель до форм донести! И советы мне его не нужны! Пусть сначала работать научится.
От прочих наставников также поступали противоречивые сведения. Корабельщик и остальные ремесленники также хаяли парня за криворукость. Умение они ценили выше понимания. Аскуатла признал, что парень очень старается, но хорошего лучника из него не выйдет. Пекари и, особенно, тапиры Конецинмайле полюбились, я подкинул мальчишке несколько бихевиористских идей, на которых базируется дрессировка — и Дитя Голода их понял… Но парень не мог проявить должной строгости — эмпат, что поделать. В конце концов, главный животновод Лостицак заявил, что тот зверей балует и попросил забрать. Немного лучше ситуация была у Сына Обезьяны. Он единственный полюбил разговоры с Конецинмайлой, оценил его отличную память, умение не только запомнить, но и понять. Правда, ученик хотел понимать глубже, чем мог объяснить учитель. Вопросы «а почему так?», «а зачем это?» выводили советника из себя.
Единственная, кто была в полном восторге, это Ночка.
— Он всё понял! — с сияющим лицом докладывала мне Ийохали. — За пятерку дней он выучил все знаки! Сейчас он читает быстрее меня!.. Пишет, правда, медленно. Но он так здорово разобрался в знаках, что даже предложил упростить. Две пары знаков отчасти повторяют друг друга — их можно объединить. Всё равно читается. Конецинмайла считает, что чем проще — тем лучше. Но самое главное — он объясняет лучше, чем я. Последние дни Дитя Голода не учится, а других учит. И… и он так понятно это делает…
Девушка смутилась, признавая, что кто-то превзошел ее в любимом деле.
— Пожалуйста, оставь его у меня.
С той самой нашей нелепой размолвки она ни о чем не просила меня. Как я ни пытался наладить отношения — хотя бы дружеские — всё натыкалось на стену молчаливой обиды. Когда умерла мать Ночки, я построил для девушки домик на окраине Аграбы. Принцесса уверенно встала на ноги. Она делала чернила (а я обеспечил ее монополией на этот бизнес), даже наняла двух помощниц — и неплохо на этом зарабатывала. Хорошие краски для записей нужны были не только мне. Возле дома, на пустыре, Ийохали соорудила навес, где учила желающих писать. Как я уже говорил, выходило не очень хорошо, хотя, «учеников» я к ней поставлял активно — это было и в моих интересах.
Но она всегда оставалась сама по себе. И даже не обращалась ко мне. А тут… Я почувствовал болезненный укол ревности.
— Мне надо будет изучить его способы обучения. Вероятно, Дитя Голода будет полезен в твоем деле. Но он не будет служить только у тебя.
Только вот где… Конечно, нельзя разбрасываться таким сокровищем и оставлять его на роли «училки начальных классов». Я не могу себе позволить так транжирить ценными кадрами. Но как применить этот талант? Дитя Голода явный интеллектуал, у которого голова слабо соединена с руками. И, если бы у меня имелась академия наук, я бы точно знал, куда его определить. Но вышло так, что пока все мои помощники занимаются прикладным трудом. Нет чистых теоретиков. И в любой сфере Конецинмайла оказывается полезен только наполовину.
Вопрос висел над головой, а жизнь уже подкидывала новые задачки. Я возвращался ко дворцу и увидел, что возле входа накапливалась толпа. Ну, не прям толпа, а с десяток взволнованных, галдящих людей.
«Уже бунт?» — удивился я.
Люди заметили меня и кинулись навстречу. Они размахивали восковыми табличками, которые в Излучном активно использовались для временных записей.
— Что происходит? — грозно окрикнул их я (все-таки со мной были Вапачиро и двое золотых, а возле дворца стояли еще шесть стражей).
— Шесть кусков агавовой ткани! — закричал в ответ самый ближний.
— Маиса три мешка, чтобы кормить лесорубов на севере! — вклинился другой.
— Инструменты для каменоломни! — хмуро требовал третий.
ebooksa