Омут

– Аллочка заболела, мам, – доложил День. – Иду домой с вами.

Кошка уже вилась у его ног. День присел на корточки, Найденыш ловко прыгнула ему на колени, вскарабкалась на плечо и громко замурчала, выражая свою радость. День выпрямился и заметил:

– Теперь могу позволить себе носить меха!

Аука и Лешка захихикали. А вот Ночка смотрел на кошку, и ему показалось, что она пристально изучает его болотными глазами. Этот взгляд отличался от того ленивого прищура, которым кошка следила за Аукой. Слишком пристальный, откровенный. Какой-то странный, словно и не кошачий вовсе. Почему-то на секунду Ночке стало не по себе. Стало жутко…

Бред какой-то! Испугался помойной кошки.

– О! – театрально воскликнул Ром, чтобы вытравить из себя неожиданное чувство тревожности. – Так ты про эту даму мне рассказывал? У вас, смотрю, любовь!

– Да, – хмыкнул День, – она живет у меня.

– Я твой лучший друг, а ты даже не представил меня своей невесте!

– Ты хотел сказать, моему боа? – хмыкнул День, поглаживая живой воротник. – Я зову ее Найденышем. Лешка зовет ее Муркой, папка – блоховозом, а мама – просто кошкой. Кажется, у нее теперь не только девять жизней, но еще и девять имен. Ты тоже что-нибудь придумаешь? – спросил День Ауку.

Та испуганно вскинула на старшеклассника глаза, потом покраснела, глянула на кошку и прошептала:

– Мягкие Лапки…

Но Бесене понравилось зваться Невестой. Кажется, в этом смысле она опередила ту самую Русалочку из сказки. Быть невестой – как раз то, что ей нужно.

* * *

Вечером пожаловал Горыныч.

– Привет! Как раз к оладьям! – сказала Белая мама, выглядывая из кухни в коридор.

Она снова была в своем неизменном стареньком халате. Мама любила его и частенько приговаривала, что это ее одеждаантистресс. Словно масляные пятна, запахи жареной картошки, лука и хозяйственного мыла, пропитавшие ткань, помогали ей окунуться в домашний уют и позабыть о рабочей суете. Белая мама работала администратором в медицинском центре, но была совершенно домашним человеком и очень любила готовить.

– Здравствуйте! – промямлил Горыныч.

Он так ссутулился и съежился, что его громадное тело, способное легко заполнить крохотный узкий коридор, будто уменьшилось.

– Ты чего хотел-то? – спросил День просто так, чтобы подразнить Горыныча, ведь на самом деле он знал, зачем тот явился.

– Так ведь… – пробормотал Коля тихо и смущенно, – математику объяснишь? Не хочу зависнуть в десятом.

– А чего не к Ночке? У него с математикой все распрекрасно.