Гость посмотрел на Женю снисходительно и грустно, снова как бы впервые замечая этого маленького, но такого прямого и крепкого, живого человека. Пауза. Ответил медленно, тщательно подбирая слова.
– Это имя краденое. Зовите меня Ласло. Это, конечно, тоже липа, но другого у меня нет. Да, я постоянно воюю. Сам с собою. Аиша! – нахмурился и заорал во всю глотку грубым прокуренным басом, не поднимая задницы с кривоногого табурета.
– Чтооо?! – отозвалась жена с коридора.
– Тортик в студию!!
– Чичас!!
– Шоколадно-вишнево-сливочный. Афродизиаковая бомба. И коньяк, Аиша!! КОНЬЯК!!! Встретим Новый Гоt в тесной дружеской компании. Никого не осталось, все рассосались.
Ласло сделал движения, будто ловил мух в пустоте. (Где водка? – граф спросил графиню. В графине, говорит жена. Граф, присмотревшись, понимает – пьяна.)
– Чё ты к Белке не поехал?
– Так ведь он же не понимает всей прелести советской елки! Он признает лишь своё затхлое пресное католическое Рождество. И вообще.
– Что это?
– Ключи от дачи в Кэлимане.
– Где? Это что, Удмуртия?
– Нет. Республика Румыния. Заварю я себе кофе. Еще я гематогена взял на отметить.
– Что это?
– Гостинцы. Брынза. Изюм. Мамалыга.
– А я всегда думал, что мамалыга – это каша.
– Нет, это хлеб.
***
Женя освободился немного раньше. Приходит в общагу – ничего понять не может. Нет никого, ни Молохова, ни Аишы. Пахнет ладаном, на кухне теплится свечка. В её свете сидит Ласло и пьет в одиночку. Правильно, медицинский спирт.
– Ты чего это?