Кармилла

Посреди рощи деревья расступались; на поляне стоял небольшой греческий храм. С четырех сторон к нему вели широкие порталы. В окружении желобчатых коринфских колонн виднелась высокая статуя. Беломраморное строение, некогда величественное, ныне почти разрушилось. Сквозь трещины в мраморных плитах пробивалась трава, пьедестал и карниз поросли мхом. У подножия лестницы в мраморной чаше журчал и плескался чахлый фонтан, питаемый из прудов, расположенных по другую сторону замка. В лучах луны водяная струя рассыпалась пригоршнями алмазных игл. Картина дышала упадком и запустением, однако печать заброшенности придавала руинам некое грустное очарование. Помимо воли они наполняли мою душу романтической печалью. В воображении возникал уютный грот над лесным источником; казалось, из храма вот-вот появится мудрая нимфа Эгерия.

В ожидании возлюбленной я слишком внимательно всматривался в ночную мглу, чтобы любоваться живописными развалинами. Из задумчивости меня вывел тихий нежный голос. Я обернулся, едва не подскочив от неожиданности: у меня за спиной стояла давешняя незнакомка в маске и костюме мадемуазель де Ла Вальер.

– Графиня вскоре придет сюда, – сказала незнакомка. Лунный свет озарял ее прелестную фигурку, изящную и грациозную. – Тем временем я подробнее расскажу вам о том, какую жизнь она ведет. Бедняжка глубоко несчастна; судите сами, неравный брак, муж – ревнивый тиран, терзает супругу, чтобы вынудить ее продать бриллианты, которые…

– Стоят тридцать тысяч фунтов стерлингов. Мне рассказывал об этом друг. Могу ли я помочь графине? Только намекните; нет такой жертвы, на которую я не пошел бы ради нее. Все, что в моих силах…

– Если вы сумеете презреть опасность; впрочем, нет, тут дело не в риске. Если вы сумеете презреть незыблемые каноны светской морали, если, как истинный рыцарь, отдадите всего себя служению прекрасной даме, не ожидая иной награды, кроме слов благодарности, если у вас хватит на это мужества и сил, то тогда вы спасете графиню и завоюете не только ее признательность, но и сердечную дружбу.

При этих словах незнакомка в маске отвернулась и заплакала.

Я с радостью дал обет стать почтительным и верным рабом графини.

– Однако, – напомнил я, – вы сказали, что графиня вскоре придет сюда.

– Да, если не помешает ничто непредвиденное. Граф де Сен-Алир строго следит за домом и садом; бедняжке трудно выбраться незамеченной.

– А она в самом деле желает видеть меня? – с трепетом спросил я.

– Сначала скажите, часто ли вы вспоминали ее после происшествия в «Прекрасной звезде».

– Ни на минуту не переставал я думать о графине. Денно и нощно преследует меня взгляд ее чудных глаз, звучит в ушах дивный голос.

– Говорят, мой голос очень похож на ее, – заметила маска.

– Это так, – признал я, – однако ее голос я не спутаю ни с чем.

– Да? Значит, мой лучше?

– Простите, мадемуазель, я этого не говорил. Ваш голос очень мелодичен, но звучит, по-моему, чуть выше.

– Вы хотели сказать, чуть пронзительнее, – откликнулась де Ла Вальер, как мне показалось, с досадой.

– Отнюдь; ваш голос совсем не пронзителен, он нежен и мелодичен, однако ее голос все же сильнее волнует мою душу.

– Это не так, сударь; вами владеет предубеждение.

Мне нечем было возразить прелестной даме, и я поклонился.