Приключения Айши

– Да, Джоб, да! – воскликнул я с нарочитой бодростью, хотя и мне отнюдь не улыбалась мысль идти по доске через пропасть.

Я передал доску Айше, Она быстро перекинула ее от мыска дрожащей каменной шпоры к шатающейся плите. Затем, придавив доску ногой, чтобы ее не унесло ветром, Она повернулась ко мне.

– За то время, что я здесь не была, о Холли, – прокричала Она, – каменная плита на той стороне стала раскачиваться еще сильнее, я не уверена, что она выдержит наш вес. Со мной ничего не случится, поэтому я пойду первая. – И, не говоря больше ни слова, Она легко и уверенно перешла через шаткий мостик. – Ничего страшного! – успокоила Она нас. – Держите доску, а я отойду к концу плиты, чтобы ваша тяжесть не нарушила равновесия. Иди же, Холли, свет скоро погаснет!

Я поднялся на колени, впервые в жизни мне стало дурно: без стыда признаюсь, что решимость мне изменила.

– Неужто ты боишься? – обратилось ко мне это странное существо, пользуясь коротким затишьем. Она походила на птицу, раскачивавшуюся на высокой ветке. – Тогда пропусти вперед Калликрата.

Это положило конец моей нерешительности: лучше свалиться в пропасть и разбиться, чем терпеть насмешки такой женщины; стиснув зубы, я двинулся по узкой, прогибающейся доске над зияющей пустотой. Я всегда плохо переносил высоту, но еще никогда не оказывался в столь ужасном положении. Какое это отвратительное до тошноты ощущение – идти по проседающей доске, которая лежит на двух неустойчивых опорах. Голова у меня кружилась, по спине ползли мурашки, я был уверен, что вот-вот упаду; каков же был мой восторг, когда я наконец простерся на каменной плите, которая покачивалась, как лодка на волнах. Помню только, что я коротко, но от всего сердца возблагодарил Божий Промысел за свое чудесное спасение.

Затем настала очередь Лео, и, хотя вид у него был немного странноватый, он перешел через пропасть с ловкостью канатоходца. Айша протянула ему руку и сказала:

– Молодец, мой возлюбленный, ты смелый человек! В тебе еще жив старый греческий дух!

На той стороне оставался лишь старый Джоб. Он подполз к доске и завопил:

– Я не могу пройти через эту проклятую пропасть, сэр! Обязательно свалюсь.

– Ты должен перейти, – ответил я неуместно шутливым тоном, – должен перейти, это так же просто, как поймать муху. – Я, вероятно, употребил это выражение, чтобы успокоить Джоба, но на самом деле я не знаю ничего более трудного, чем поймать муху, особенно в жаркую погоду, кроме разве что поимки москита.

– Не могу, сэр, не могу.

– Пусть он идет, – сказала Айша. – Если он останется, то неминуемо погибнет. Свет уже гаснет. Сейчас станет темно.

Она была права. Солнце уже опускалось ниже отверстия или расщелины, сквозь которую пробивался его луч.

– Если ты останешься там, Джоб, ты погибнешь, – крикнул я. – Уже темнеет.

– Иди, Джоб, будь мужчиной! – проревел Лео. – Это нетрудно.

Вняв нашим настояниям, несчастный Джоб с ужасающим воплем распластался по доске; не смея идти во весь рост, он, свесив ноги в пустоту, стал подтягиваться все вперед и вперед – впрочем, кто решится осудить его за это?

От резких движений его рук каменная плита – площадь ее опоры была очень невелика – опасно зашаталась, ко всему еще, когда он был уже на полпути, пламенный луч света вдруг погас: впечатление было такое, будто в занавешенной комнате задули светильник; ущелье, где по-прежнему выл ветер, затопила полная тьма.

– Ползи, Джоб, ради Бога, ползи! – крикнул я в смертельном страхе; каменная плита под нами раскачивалась так сильно, что мы с трудом на ней удерживались. Положение было отчаянное.

– Господи, спаси! – возопил бедный Джоб из темноты. – Ой, доска соскальзывает! – Послышались громкие звуки возни: я подумал, что Джоб сорвался.