– Довольно, капитан, имеющий уши да услышит. Я за дверь ни ногой, и носа не высуну, а ежели все сладится, чего я желаю, то я уж от души гряну «Gaudeamus igitur!..»[33]
С этими словами брат Мало переоблачился в свою рясу, нахлобучил капюшон и, откланявшись, покинул дом на главной улице.
Как только за ним закрылась дверь, преподобный Маркиз воскликнул:
– Ты виделся с дядей?
– Да, я ему все рассказал, так что он ждет нас и надеется оказаться на свободе.
– И не напрасно, – подтвердил Варроз.
– Э, – спросил священник, – а что за тайну он хотел тебе поведать?
– Она касается всех нас, – ответил капитан, – и, думаю, поможет нам выйти на след чудовищной измены.
– Измены? – переспросил Маркиз.
– Да, ибо скоро мы точно узнаем, что за злой гений скрывается за
– Ах, – в крайнем удивлении промолвил священник, – так, значит, дядя говорил с тобой о Черной Маске?
– И он рассказал мне достаточно, чтобы я убедился в одном: этот человек, этот презренный негодяй, ради какой-то тайной корысти снюхавшийся с нашими врагами, – один из именитейших сеньоров в здешних краях.
– Так кто же он, этот сеньор?
– Скоро узнаем, преподобный Маркиз. Узнаем, клянусь!
– У тебя есть доказательства, подозрения?
– Подозрений нет, зато есть доказательства.
– Какие?
– Слушайте!
Коротко пересказав изумленным, не на шутку встревоженным товарищам слова Пьера Проста и показав им медальон, украшенный бриллиантовой розой, Лакюзон сорвал железную цепочку, обрамлявшую его шляпу, прицепил к ней медальон, повесил его себе на шею и с чувством прибавил:
– Пусть эта вещица сверкает на моей груди до тех пор, пока я не отыщу след бедной женщины, которой когда-то принадлежала эта роза, и, если понадобится, я обыщу все замки в трех округах, пока на своде в одном из них не найду след окровавленной ладони.