Вернулся Луначарский снова в кабинет в полном изнеможении.
— Так как же нам быть, товарищ Луначарский?
— Кому — вам?
— Да вот — Перпетуну и Трепетуну?..
— Позвольте, а вы какое имеете к ним отношение?
— А мы делегированы.
— Ке-ем?!
— Перпетуном же и Трепетуном.
— Ну, так вот что я вам скажу, — простонал Луначарский, хватаясь за пульсирующие виски. — Пока они сами не придут — ничего я разбирать не буду!!
— Кто чтоб пришел?!
— Да вот эти… Перпетун и Трепетун.
— Шутите, товарищ. Как им, хе-хе, — с места сдвинуться.
— Кому-у?!
— Да опять же Перпетуну и Трепетуну.
— Провалитесь вы, анафемы! Да кто они, наконец, такие, эти проклятые Трепетун и Перпетун: скаковые лошади, башкирские начальники или пишущие машины?!
И тут обе серые фигуры впервые чрезвычайно удивились:
— Неужто не знаете, товарищ? Я от Первого Петроградского университета, а он от Третьего Петроградского районного. Это ж наше сокращенное имя: Перпетун и Трепетун.
Разговор в школе
Посвящаю Ариадне Румановой
Нельзя сказать, чтобы это были два враждующих лагеря. Нет — это были просто два противоположных лагеря. Два непонимающих друг друга лагеря. Два снисходительно относящихся друг к другу лагеря. Один лагерь заключался в высокой бледной учительнице «школы для мальчиков и девочек», другой лагерь был числом побольше. Раскинулся он двумя десятками стриженых или украшенных скудными косичками головок, склоненных над ветхими партами… Все головы, как единообразно вывихнутые, скривились на левую сторону, все языки были прикушены маленькими мышиными зубенками, а у Рюхина Андрея от излишка внимания даже тонкая нитка слюны из угла рта выползла.
ebooksa