Я не успела ничего ответить, потому что, почуяв кровь, Макрой кинулся в бой с удвоенной силой.
– Достаточно всего лишь томно посмотреть или поводить бедрами и молодые люди теряют голову. Эта девушка не лишена женственности, и округлые формы делают ее очень притягательной для мужчин. – От каждого слова я будто покрывалась липкой зловонной грязью, которая всасывалась в кожу. Этот мерзкий пакостный человек оборачивал все другой стороной и выставлял меня похотливой развратницей. Гнев капитана заполнил его сознание, и ему стоило огромных усилий не пустить в ход кулаки. Это испортило бы все! – Возможно, девушка сама подтолкнула этих юношей к действиям. Она могла как-то намекнуть им, что не возражает против излишнего внимания к себе, а когда об этом узнали все, ей пришлось солгать, что она была не согласна.
– Этот хитрый ублюдок мелет чушь, и руки чешутся надрать ему его старый зад! – Крист сидел ближе всех ко мне, и его реакция не укрылась от меня. Все, что он услышал сегодня, было для него новостью, но он, ни на минуту не поверил словам Макроя. Это много значило для меня, и я благодарно улыбнулась ему.
– Все это неправда! – сказал Аарон. – Сержант Аддарио никогда не провоцировала их и не давала повода относиться к себе подобным образом.
– Вам это доподлинно известно? Вы откуда можете это знать? С ее слов? Но для меня, например, ее слова, ни чем не правдивее слов этих юношей. – Макрой наслаждался мнимой победой. Его аргументы имели вес для большинства мужчин. Не помогало мне и то, что программа Амалии Кастол изначально вызывала неодобрение среди военных. – Насколько мне известно, сержант обучалась в этой школе, вместе с этими молодыми людьми. Вероятно, за время обучения они уже …, имели некоторые отношения. Это вполне возможно. И мне хотелось бы знать, почему сержант не захотела говорить сама, возможно ей стыдно за свою ложь?
– Мы видели это своими глазами! О какой лжи вы говорите? – взорвался мой науко.
– Что такого вы видели? Девушка уединилась с двумя молодыми мужчинами, это не новость. Они немного увлеклись, такое бывает. Некоторым нравится жесткое отношение в любовных утехах, говорят, это особый вид удовольствия.
– Увлеклись? Это насилие чистой воды! – Аарону все сложнее было держать себя в руках.
Я ощущала его боль и негодование, как свои собственные. Наши эмоции были слишком схожи, и это увеличивало пустоту, что появилась во мне. Этот суд сам по себе испытание для меня, но то, что происходило сейчас, превратилось в настоящий хаос. Аарон обещал, что все это только формальность и, осознавая, как жестоко ошибся, утопал в чувстве вины. Новый удар не заставил себя ждать.
– Капитан Норд, мне кажется, вы не можете дальше представлять интересы сержанта Аддарио! – Эти слова капитан Макрой выговаривал медленно, получая особенное извращенное удовольствие.
– Это еще почему? – Сердце Аарона забилось быстрее, я буквально слышала каждый его удар.
– Вы предвзяты! Это же очевидно. Не знаю, какие именно отношения связывают вас, но защищать ее с холодной головой вы не в состоянии, особенно если пользуетесь ее …, скажем так, женскими талантами сами. – Зал ахнул. Поднялся такой гвалт, и волна неодобрения накрыла всех присутствующих.
– Ах ты грязный ублюдок! – процедил капитан Норд и, сжав кулаки, двинулся к судейскому столу. Его намерения были ясны как белый день и ни чем хорошим это не закончится.
– Советник Норд! – Голос правителя Истиана заставил всех замолчать, а Аарона застыть на месте, с занесенным кулаком. Еще не зажившее от прошлого удара лицо капитана Макроя, было искажено страхом. – Вы нарушаете порядок, и я буду вынужден арестовать вас, если вы продолжите действие, которое задумали. Нападение на карателя во время судебного разбирательства, тяжкое преступление, как бы сильно нам этого не хотелось.
– Да мне плевать! – ответил Аарон и его кулак достиг цели, выбив мерзавца из кресла. Показалось, что Макрой лишился сознания, но никто не спешил к нему подходить.
– Советник, вы будете заключены под стражу…,– правитель не успел договорить, когда я поднялась со своего места.
– Я хочу сама защищать себя дальше, – тихо и немного неуверенно сказала я, сначала мне показалась эта мысль правильной, но теперь стало страшно, когда все эти люди посмотрели на меня разом.