XVII. Наваррец

Д"Артаньян, между тем, проверил карманы убитого им барона, и довольно присвистнул, обнаружив там увесистый кошель из красного бархата, шитый жемчугом.

— Тысяча чертей, да нам повезло! — гасконцу явно понравилось новоприобретенное выражение. — Вот видите, любезный шевалье, я же сказал, что скоро разбогатею. Вы принесли мне удачу! Предлагаю разделить деньги пополам и отметить наше знакомство. Я знаю одно местечко, где можно достать пару бутылочек чудесного гасконского вина. Сегодня я плачу!

Глава 2

Мы помогли взгромоздить тело мертвого немца на лошадь. Д"Артаньян даже не стал забирать оружие убитого им противника, хотя вполне мог бы это сделать.

— Гасконская сталь лучше всего! — гордо заявил он, поглаживая ножны с оружием.

Что-то я никогда прежде не слышал про особую «гасконскую сталь», и вряд ли она вообще существовала в природе, но не стал акцентировать на этом внимание.

— Еще раз прошу вас об осторожности, — сказал на прощание фон Ремер.

— О чем это он? — спросил д"Артаньян, глядя вслед удаляющемуся немцу, которые вел в поводу обе лошади. Первая лошадь шла спокойно, а второй явно не нравилось присутствие трупа у нее на крупе, и она недовольно ржала и взбрыкивала копытами.

— Вы сегодня убили не просто тевтонца, а одного из свиты императорского посла Фердинанда II, а это чревато неприятностями, друг мой. Фон Ремер посоветовал нам, а особенно вам, на время покинуть Париж.

— Бросьте, — отмахнулся д"Артаньян, — чтобы я из-за каких-то германцев бежал из города? Вот еще! Надо будет, мы им быстро наваляем!

Я не стал его переубеждать, хотя сам уже не считал хорошей идеей поселиться у гасконца. Если придут за ним, неизменно найдут и меня. А мне это чревато куда большими неприятностями, чем гасконцу.

Впрочем, немного поразмыслив, я решил пока ничего не менять в своих планах. Даже если д"Артаньяна станут искать, никто не знает, где он квартирует, а найти кого-то в огромном Париже — штука сложная.

Первым делом д"Артаньян посоветовал мне, где можно оставить лошадь, чтобы за небольшие деньги за ней приглядели и всячески обиходили. Договориться с хозяином платной конюшни он взялся сам, и уже через несколько минут дело было решено. От конюшни до таверны «Папаши Джозефа» было недалеко, но мы направились в иную сторону.

— Итак, — радостно потирал руки д"Артаньян, — надеюсь, вы проголодались? Потому что я, признаться, жутко голоден!

Я постепенно привыкал к его акценту. Человек ко всему привыкает. За последние дни на меня столько всего навалилось, что хотелось слегка расслабиться. Я поддался на предложение д"Артаньяна, вот только совсем не сообразил, что вкусы у него могут оказаться весьма специфическими, а когда подумал об этом, было уже поздно.

— Вот мы и пришли!

К сожалению, мои самые худшие предположения оправдались. Д"Артаньян остановился перед заведением, которое не имело даже вывески, зато внутри было шумно, весело и бедно.

— Простая, но сытная кухня! Вам понравится, шевалье!

Мы расположились за угловым столом. Д"Артаньян привел меня в место, где проводили вечера далеко не самые состоятельные люди, причем среди них было много басков и гасконцев, коих многие считают одним народом. Рыбаки, слуги, пастухи, мелкие торговцы — они ели из глиняных мисок, шумно рыгали, стукались огромными кружками. Д"Артаньян чувствовал себя здесь, как рыба в воде. Его нисколько не смущала разница в положении между ним, дворянином, и остальными простолюдинами.

По сравнению с ними он смотрелся королем. Возможно, именно это и привлекало сюда гасконца.