Он дал знак, что у него мало времени.
Соня подумала немного.
– Игнасио Рамирес, и именно в таких категориях?
– Да.
– Вообще не интересуется, – ответила Соня.
– В смысле?
– Женщины его не волнуют. Они его не заводят, у некоторых мужчин это так – хочешь верь, хочешь нет.
И она снова взяла книгу.
Слова Сони застряли где-то в голове у Арона.
Что она сказала? Что случилось у дона Игнасио, раз колумбийцы так спокойно и смиренно ничего не потребовали? Потому что в других случаях они всегда требовали, это было в их природе. А раз очаровать дона Игнасио невозможно, то с какой стати он отпустил ее домой, гарантировав, что все будет как обычно? Арон же не за этим отправил ее туда, он даже в своих самых сумасшедших фантазиях не мог вообразить, что дело завершится так хорошо. Он послал туда Софию, чтобы показать дону Игнасио и Альфонсо свое соответствие их запросам. Рассчитывал на то, что домой София вернется как мокрая тряпка, замученная и расстроенная, и расскажет о куче сумасшедших и невыполнимых условий для дальнейшего сотрудничества. Именно так работал Игнасио Рамирес. Так он занимался бизнесом. Всегда и без исключений. Но, очевидно, не в этот раз.
Мысли мешались, четкой структуры не складывалось.
Снова стол. На нем – хаос вселенной Арона. Он застыл в напряжении, стараясь прислушаться к себе.
И вдруг из ниоткуда в сознание проникла другая мысль. Она была четче и понятнее. Проще и яснее для осознания.
Ход мыслей прервал писк прибора у кровати Гектора.
Раймунда вскочила со стула и поспешила к прибору. Арон смотрел на нее, не мигая. Соня тоже не спускала с нее глаз.
Раймунда стала читать показания прибора.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Арон.
Она не ответила, приподняла веки Гектора.
– Раймунда! – строго окликнул Арон.
Она обернулась.