Альфонсо кивнул:
– Без проблем.
– А обмен? – спросил Йенс.
– Тут тоже решай, как ты хочешь. Но вы с Лотаром останетесь здесь, с нами…
Йенс опустил глаза. Перед ним тянулся чертовски мрачный путь – и обрывался где-то впереди. Может, прямо вниз, в ад.
Михаил собрал сумку Лотара, положил туда вещи, сложенные подростком и лежавшие в шкафу гостиничного номера. Он знал толк в порядке, этот парень.
Лотар вышел из ванной с зубной щеткой и пастой в руке, отдал их Михаилу, а тот положил все это в сумку.
Подросток вздохнул. Его вздохи были нервными, как будто в комнате заканчивался кислород.
– Сядь, – сказал Михаил и поднял наручники.
– Я не убегу.
Но это не обсуждалось. Лотар сел на кровать, и Асмаров пристегнул его к железной спинке кровати.
Михаил закончил собирать сумку, застегнул молнию и обернулся к Лотару.
– Я встречал твоего папу, – сказал он. – Я сбил его на пешеходном переходе в Стокгольме. Он сломал ногу и попал в больницу. Я тогда работал на Ральфа Ханке.
Лотар пытался осознать, что только что сказал Михаил.
– Потом пару недель спустя я поехал обратно в Швецию с другом и с пистолетом и стал угрожать Гектору Гусману, что убью его, если он не сдастся. Все пошло не так, как планировалось, полетело к чертям; нас разбили, мужчине, с которым я приехал, выстрелили в живот, и я приготовился к смерти. Но твой отец пощадил меня.
Лотар немного расслабился и теперь сидел и слушал.
– Потом у меня появилась возможность в какой-то степени отплатить ему, когда я спас их в ресторане в Стокгольме.
– «Трастен»? София рассказывала, – сказал Лотар.
– Да, «Трастен». – Михаил потер подбородок ладонью. – Во всем этом деле твой отец показал себя сильным, держался достойно и ничему и никому не давал себя унижать. Помни об этом. Ты – его сын; не забывай, что ты сильный, что никогда не подчинишься другому человеку, каким бы сильным тот ни казался.
Лотар погрузился в захватившие его мысли.