Оккультные миражи

22
18
20
22
24
26
28
30

На следующий день, в «тихий час», Титов привез кроме пакета с фруктами, целлофановый мешок с травкой.

– Думаешь, что через живца с ней попроще будет? – спросил он.

– Попробуем, – неопределенно ответил Игорь, сосредоточенно заканчивая бриться перед зеркалом.

– Ты же детально изучил ее личное дело.

– Ну и что?

– Думаю, что такие искренние никогда помогать не будут. Разве что за это, – он кивнул на пакет с травкой.

– А нам, какая разница? На безрыбье и рак рыба, сам понимаешь.

– Мне кажется, на нее надо надавить, как следует, пока она не восстановилась.

– Ошибаешься капитан, униженный и запуганный никогда не будет другом и союзником. Это если хочешь враг, убежденный в своей правоте, а значит самый опасный враг. А в этой истории мне нужен если уж не друг, то хоть хороший знакомый, с которым можно выстроить какие-то человечьи отношения. Иначе до этого Шамана можно десять лег добираться. Согласен?

– Да я то согласен, только вот эти методы, – он кивнул на травку, – под «монастырь» могут подвести.

– Согласен с тобой, Петр Владимирович, но выбора нет. Я у нее на глазах, ее так сказать работодателя прибил, ну не прибил, так участвовал в этом деле, одним словом надо реабилитироваться. Ну, как я выгляжу?

– По-моему отлично, мне нравится.

– Не мешало бы и Ситниковой понравиться. Ну ладно, я пошел. Да, а по салону новости есть? Про комиссию не спрашиваю, раз молчишь, значит, нету.

– Комиссии действительно нет, как впрочем, и особых новостей. Прощупываем подходы к Невзоровой, ее связи, ну и вообще чем дышит.

– Эта, которая салон вроде как открывшая?

– Ну да, хозяйка, будь она не ладна, – махнув рукой, буркнул капитан. – Послали же к ней участкового, заодно через соседей справки навели аккуратно. Кто такая, образ жизни и так далее…

– Ну, ну, очень интересно.

– Живет одна в двухэтажном коттедже, обставлено все с иголочки. Предложила лейтенанту коньячку, ну само собой поведала о тяжкой доле одинокой женщины.

– А что соседи?

– Соседи о ней все в один голос, только хорошее говорят.