Оккультные миражи

– Зря смеешься, мил человек, умение влиять на пространство не только в доме, магазине или других помещениях это большое, между прочим, дело. Китайцы, например, верят, что даже неправильно расположенная в доме мебель, усиливает действие темных сил, а это плохо сказывается, например, на самочувствии человека.

– Вот как? А при чем же здесь ветер и вода? – с недоумением спросил Захаров, попробовав ложкой крупную икру.

– А вода означает течение, движения, ветер – вращение. На мой взгляд, много в этом учении магии, пророчества и прочей дребедени, но много в нем и здравого смысла. Если хотите, могу дать адресок одного человека, он может подробнее все это изложить.

– Чиркни, конечно, Семен Сергеевич – с этими словами Захаров протянул полупустую пачку сигарет с ручкой.

– Он конечно человек со странностями, но с мозгами у него все в порядке, уверяю вас. А меня можно просто Семой называть, – хохотнув, выдохнул толстяк. – Дешево, но со вкусом, вот держите адресок, значит. Это вроде учитель бывший нашего Валета.

– Пусть будет так – пожав плечами, пробормотал Игорь. Осматривая стол установленный новыми приборами с аппетитными закусками. – И давно Валет в эту хиромантию ударился?

– Да, уже пару лет вроде, – отозвался Сема. Отправляя жестом ярко крашенную официантку.

– Это его, не Шаман ли приобщил? – проговорил капитан. С рассеянным видом осматривая дорогие обои, залитые причудливым красным светом, льющимся от светильников на китайский фасон.

– Это кто такой? – насупившись, уточнил толстяк.

В этот момент двери с шумом распахнулись, и на пороге появилась фигура кассира, с разбитой, перекошенной от злости физиономией. Левая сторона, которой заметно распухла, а заплывший глаз, с налитым кровью белком вообще представлял из себя узкую щелку.

– Ну, что, волчары? В лапшу по рубаю! – истошно завопил он. Выхватив из-под свитера огромный поварской нож, прихваченный видимо с кухни.

– А, ну осади! – рявкнул кто-то в коридоре. Хриплым, прокуренным басом.

Амбал как-то мгновенно обмяк, а яростный приступ ненависти, сменился холопской угодливостью. Он молча сделал шаг, в сторону глупо улыбаясь, пропуская в кабинет коренастого человека, с пепельным лицом, небольшого роста. Кожаная кепка на стриженой голове, с мясистыми оттопыренными ушами, грубыми чертами небритого лица, Под потертым кожаным плащом, явно угадывалась тяжесть пистолета в кобуре скрытого ношения.

Переступив порог, визитер остановился и медленно обвел тяжелым взглядом кабинет, играя при этом желваками. Боксерский нос, явно когда-то ломаный, на крупном небритом лице, дополняли темные колючие глаза. Сверкавшие под густыми, сдвинутыми к переносице бровями, на стриженой голове, яйцевидной формы.

– Чего же, ты Сема, – обратился он с хрипотцой к толстяку, – беспредел дозволяешь?

– Да, это недоразумение вышло, – засуетился директор, бледнея при этом. – Ну не поняли люди друг друга…

– Это кто кого не понял! – завопил хрипящим, срывающимся голосом билетер, выглядывая из-за незнакомца. – Вовчик до сих пор в себя никак не придет!

– Заткнись, – рявкнул вошедший с безразличным видом. Чувствовалось, что не директор, а он является настоящим хозяином в данном заведении.

– Вот, вот присядем давайте, водочки хряснем и потолкуем за жизнь заодно, – заискивающе пробормотал директор. Угодливо заглядывая в глаза гостю. – Мужики за кореша своего справляются, а ты, Фаза, на людей с ножом кидаешься, словно они окорок какой-то.

– Да, они же мне, всю харю расквасили, – взревел опять билетер, – показывая рукой на опухшую морду.