– Но вы же не знали… Лучше скажите, как быть, милорд? Я не хочу здесь сидеть, пока вы, Жорочка и Аша там. Я же часть команды.
Я рассмеялся. Рыжая уверенно поддержала.
– Не переживай – уладим мы твой конфликт. Лучше отведи к остальным!
Она поджала губы и боязливо спросила:
– А как же вождь?
– Скажу, что ты служишь мне опорой. Будто я ещё слаб. Усекла?
– Милорд! – засияла рыжая. – А можно…
– Нет! – рявкнул я на всякий случай.
– Ну, ладно. Хоть вы и бука, всё равно спасибо.
Мы покинули комнату и очутились в сером коридоре. Мрачные потолки и грубые каменные стены. Тускло горели редкие факелы. У нашей знакомой феи Лаванды случился бы сердечный приступ, побывай крылатая в Зелёной Берлоге.
По словам Хани, их разместили по соседству с моими покоями. По пути она указала на четыре массивных двери из серо-жёлтой древесины. На всякий случай рыжая заглянула за две из них, но ни рыцаря, ни волшебницы не обнаружила. За остальными двумя расположились нелюди. Им, как и Хани, строго-настрого запретили бродить по крепости.
– Раз Аши и Жоры здесь нет, выходит, ещё возятся с зельем, – предположила девчонка.
– Не беда. Куда идти, знаешь? – спросил я.
– Сюда, милорд. Осторожно: ступенька.
Рыжая повела меня к лестнице. По пути нам встречались орки. Все в доспехах и с оружием. Даже оркши здесь ходили в полном обмундировании. Вот что значит военная крепость.
Теперь о приятном. На меня смотрели, как на героя, желали скорейшего выздоровления и приветливо улыбались. Я отвечал точно умирающий лебедь, при этом не забывал опираться на спутницу.
– Мы с тобой отличная команда, – прошептал я рыжей на ухо.
– Я всегда так говорила, милорд, – пыхтела Хани. – Прошу, не налегайте так сильно, а то свалюсь. Всё-таки в нашем отряде я исполняю роль хрупкой женщины, а не белобрысого бугая.
– Не ной, всё должно выглядеть правдоподобно. – Я отметил, что хоть какое-то наказание за опрометчивые поступки Хани да получит.
Несколько раз орки любезно предложили помощь. Девчонка и рада бы согласиться, но понимала, тогда она без надобности, и веской причины взять её с собой – нет. Вот и отказывались.