У обелиска в честь трёхсотлетия чего-то там сворачиваю и иду на набережную.
Стараюсь поглядывать по сторонам, чтобы не пропустить случайно чего-нибудь полезного и интересного. А то я там поострил с Ярославом, но рациональное зерно в его словах есть — не был внимателен, повезло, что искатели, всё же, нашли.
Где-то метров пятьдесят спустя, встретился детский сад № 6 «Ерофейка». Судя по надписи на щите, официальное государственное дошкольное учреждение. А название очень странное. Делать мне там нехрен, но я всё равно стою и задумчиво прислушиваюсь к стуку, доносящемуся изнутри. Зомби там есть, это точно. Вдруг у меня в штанах вибрирует телефон.
Извлекаю его и вижу входящий от Артёма Цыганкова. Жив ещё.
— У аппарата, — отвечаю я.
— Бука, сука, Димка! — доносится до меня ответ. — Живой!
— Как слышишь, — вздохнул я. — Рад тебя услышать, но поскорее переходи к сути, а то я не дома, а прямо посреди города.
— А я как рад! — усмехнулся Артём. — Слышал новости?
— Новостей много так-то, все услышать не успеваю, — ответил я на это. — Так что...
— К нам тут прибыла целая атомная подлодка! — сообщил мне капитан Цыганков. — Запасы у них были на исходе, потеряли связь с начальством, ищут, мать его, кого-то! С Москвой, ха-ха, связь требуют! Представляешь?
— Ты чего это мне рассказываешь? — спросил я недоуменно.
— А того, что на подлодке ты! — усмехнулся Артём.
— Ты выпил, да? — спросил я с участием.
— Ты же Дмитрий Ибрагимович Верещагин, так? — серьёзно спросил капитан.
— Так, — подтвердил я.
— И выглядишь как актёришка из серии всратых фильмов про каких-то чертей, так? — задал следующий вопрос Цыганков.
— В общих чертах, — не стал я спорить.
— Тогда это ты! — припечатал Артём. — Эта атомная подлодка из 2042 года, где ты, Димка, целый кавторанг, то бишь подполковник, если по-нашему, по-сухопутному. И мы тебе писец как не нравимся!
— А чего это вы мне не нравитесь? — спрашиваю я, обтекая от сюрреалистичного содержания этого разговора.
— Тебе, наверное, лучше знать, ха-ха! — рассмеялся Цыганков. — Мутные ребята, если на мой взгляд! На берег сходить не хотят, но готовы поделиться боеприпасами взамен на провизию.