В нынешнем виде её защитные свойства так себе, точнее, вообще никак себе, но это не важно. Сейчас узнаем всё наверняка.
Водружаю на себя эту тяжёленькую кирасу, весящую где-то около пятнадцати килограмм, застёгиваю все крепежи, сделанные по-взрослому, без шуток и уловок, после чего надеваю маску Тесея.
Обувь превратилась в древнегреческое непотребство, к которому я уже почти привык, китель и штаны обратились в хитон и короткий гиматий, а вот кираса позволила себе промедление. Я уже было собирался горестно вздыхать, как вдруг самодельная броня начала поспешно метаморфировать, превращаясь в античную анатомическую кирасу. Чувствовалось лёгкое сосущее чувство где-то в груди, но не сказать, чтобы прямо нестерпимое.
Характерный серебристо-белый цвет, анатомические подробности, представленные выраженными кубиками пресса, стилизованный крепёж, полное покрытие фронта, тыла и боков, а также не предусмотренные изначальной конструкцией короткие наплечники с чеканкой в стиле рыбьей чешуи. Никаких орнаментов, и иных художественных изысков, помимо упомянутых наплечников, не наблюдается.
— Я его @#$%, и ещё ~#@, $%@ мать! — поражённо изрёк Антон Борисович.
Он зачем-то дал себе пощёчину и проморгался. Но морок, по-видимому, не сошёл, поэтому он дал себе по лицу ещё разок и снова проморгался.
— Не исчезнет, старче, как ты ни старайся, — усмехнулся я. — Ох, как хотелось бы мне, чтобы бронь моя всегда была со мной...
Вот тут-то меня и скрутило по-настоящему серьёзно. От наплыва слабости я упал на бетонный пол мастерской и страдальчески там скорчился, пытаясь вдохнуть.
— Димка, ты как? — обеспокоился кузнец.
Единственное, на что меня хватило — сложить рукой знак «ОК».
— Ну, если всё нормально, тогда я это... — Антон Борисович засуетился. — Тебе воды, может? Аспиринчик у меня ещё есть, а аптечка где-то... Ай, сейчас!
Кузнец покинул мастерскую и убыл в неизвестном направлении.
Но корёжило меня лишь несколько минут, а потом окончательно отпустило.
— Ух... — вздохнул я и поднялся на ноги.
Кираса на месте и теперь я знаю, что она со мною навсегда. То есть до тех пор, пока не будет прострелена или смята.
— О, оклемался? — вернулся в цех Пронин. — А я тебе аптечку принёс и спирт нашатырный.
— Не надо было, — махнул я рукой. — Ну, как?
Антон Борисович скрупулёзным взглядом оглядел мою новую кирасу, обходя меня со всех сторон, чтобы не пропустить ни единой детали.
— Безукоризненная работа, — констатировал он. — Я так не умею даже из стали, а тут аж титан! Такое если только на принтере по металлу из порошка можно сделать, но не тот будет состав. Здесь же, как я понимаю, свойства пластин сохранены?
— Скорее да, чем нет, — не очень уверенно ответил я.
ebooksa