— Я что, за тобой бегать буду? — прошипел император, смотря на съежившегося Кузьмина.
Тот сглотнул и, двигаясь как механическая кукла, сделал два шага вперед. Самостоятельно поместив свою шею между пальцами Николая, колдун закрыл глаза. Серия коротких, резких ударов, и Кузьмин полетел в сторону своего лучшего друга. Император же выдохнул:
— Сука! Ни хера не полегчало! Шурка, — он глянул на поднявшегося с пола сына, — плесни мне коньяка в бокал! И не на донышке, а до верха.
Пока цесаревич занимался выпивкой для отца, князь Пожарский, продолжавший делать кофе, обернулся и с улыбкой заявил:
— Коляшка, тебе кофе не дам, тебе для нервов вредно. А вообще, кабинетная работа тебя совсем испортила, кураж не знаешь куда девать. Вот и… — он, ухмыльнувшись, указал на силившихся подняться Белобородова с Кузьминым. — Надо тебе хобби завести, чтоб обязательно связано было с интенсивными физическими нагрузками.
Николай ответить не успел — влезла Мария Федоровна, заявившая делано равнодушным тоном:
— Еще один визит супруга к твоим банщицам, Мишаня, и я Колю лично оскоплю.
— Машенька! — возмутился Пожарский. — Как ты можешь подозревать меня и Коляшку?..
Прервал князя рык императора:
— Равняйсь! Смирно! — Николай даже не смотрел в сторону препирающихся друга и супруги — его взгляд был направлен на кое-как выпрямившихся Белобородова и Кузьмина. — Чтобы к обеду все эти пятеро итальянцев были трупами! Вы эту кашу заварили, вам и расхлебывать!
— Будет сделано, ваше императорское величество! — с трудом вытянулись те.
— Государь, — это опять был князь Пожарский, — разреши слово в тему молвить?
Николай с недовольным видом повернулся к другу:
— В тему? Разрешаю.
— Можно сделать так, чтобы этих пятерых свои кончили, а мы были бы как бы и при делах, но формально ни при чем.
— А я хочу, чтобы мы были при чем! — набычился император. — Чтобы и Медичи, и Франциск знали, откуда именно ноги растут!
Пожарский взял чашечку с подноса, спокойно отпил кофе, поставил ее обратно и подошел с подносом к императрице:
— Машенька, как для себя готовил…
— Спасибо, Мишаня, — с благодарностью кивнула она. — А Коленьке действительно не давай, у Коленьки нервы.
В этот момент цесаревич как раз принес императору бокал с коньяком, который и был употреблен последним фактически в один глоток. Дождавшись, пока чуть
ebooksa