Выскочил из ворот дома под палящее, но уже склоняющееся к закату Солино и, прикрыв глаза, повернулся в сторону, куда меня звало гулко стучащее сердце, порыкивающий желудок и с чего-то кольнувшая печень.
Дальше конечно смотрел куда иду, но направление выбирал прислушиваясь к ощущениям организма и все новым подключающимся органам, вроде селезенки, аппендикса и не пойми еще чего, о чем я раньше и не знал.
А уже через полкилометра я спустился в подвал какого-то полуразрушенного, давно брошенного особняка и упал на колени перед маленьким свернувшимся в клубок телом. Ариста! Это точно была она, я это почувствовал даже еще не посмотрев в бледное, припорошенное каменной пылью лицо.
С огромным трудом нащупал пульс под подбородком и только тут обратил внимание, что из светлых, почти и не пострадавших волос больше не торчали рога. Я даже пощупал, но почувствовал под пальцами только припухшие ранки.
Решив не сидеть здесь, ожидая не пойми чего, быстро завернул находку в плащ и бегом отправился к дому, надеясь что если кто меня и заметит, то решит, что это я с новоприобретенной рабыней развлекаюсь.
Дома я на одном дыхании взлетел в свою комнату и очень аккуратно сгрузил девушку на кровать, только сейчас обратив внимание, что одна нога у нее сломана. Черт! Но вроде живая, а значит еще не все потеряно, тем более, что других каких-то серьезных ран я не обнаружил.
— Господин! — раздалось от двери, и я посмотрел на совершенно ошалевшую Гелилу с моей запасной простыней и ведром воды. — Позвольте я помогу!
Я сильно сомневался в талантах этой фермерши, но она уверила меня, что с пострадавшими животными работать умеет, а значит и элинге помочь получится. Сомнительное сравнение… Но мы все-таки вдвоем сняли с несчастной изорванную одежду и нарядили дочь бога в мою рубашку, и я наложил ей на ногу шину из пары досочек, благо многое из первой помощи еще помню.
А потом мне пора было идти на службу, что сейчас было совсем некстати. Но по великому энтузиазму моей рабыни я понял, что та будет стараться, и более-менее спокойно отправился в стражницкую.
Там царил полнейший бардак, но моей начальницы все еще не было, кажется она так и бухала со вчерашнего дня. В итоге меня одного отправили на башню на ночное дежурство, куда я, уже с трудом переставляя ноги, и поднялся. И спать хотелось, но и просто так расположиться на отдых было нельзя. Драконы они такие. Если вчера убил одного, это не значит, что сегодня новых не будет.
И действительно, когда я напевая бодрые песни, чтобы не уснуть, сидел у парапета и отсчитал уже пять часов дежурства, то неожиданно заметил на вершине горы очень подозрительную точку. А потом их стало две, затем три. А через десять минут я через прорезь прицела катапульты наблюдал целых четырех драконов, которые, скользнув между скал, широким фронтом направились к городу.
— Ну, мстители, — прошептал я, и прикинув время подлета, произвел первый выстрел. По крутой дуге в небо, чтобы просто предупредить, и от души подергал тревожный колокол.
Драконы, к счастью, атаковать не спешили, но летали около башни добрых полчаса. Время от времени они пускали молнии или огненные шары, которые, впрочем, даже не долетали до меня, взрываясь еще в воздухе, только нескольким хватило запаса энергии и они попали в стену башни или в крышу над площадкой. Никто из нападавших так ни разу и не приблизился на прицельный выстрел, но я все-таки стрелял и даже попал один раз. Правда только пробив навылет перепончатое крыло, не нанеся серьезного ущерба, но хорошо так предупредив. К концу этого боя на башне уже стояли две незнакомые мне демонессы в доспехах, но в мою стрельбу не вмешивались. И как я понял, это были две сильные магички из княжеского замка. В итоге драконы улетели, так и не предприняв решительной атаки, и я остаток дежурства спокойно просидел на уже пустых ящиках из-под стрел.
После окончания смены меня ждала похмельная начальница. Но так как суеты более чем хватало, а может она и не знала, что мне сказать на мое вчерашнее приобретение, то в итоге она просто выдала мне аж десяток золотых.
— Это за уничтоженного дракона, — чуть не прошипела Дугония, и тут же показала мне какую-то бумажку. — Но с тебя штраф за то, что вчера во время патрулирования занимался своими делами.
Я только улыбнулся на небольшой вычет, который многократно перекрывался премией. Кивнул на прощание и отправился в лавку процентщицы выкупать оружие. Та, конечно же уже закрыла свое заведение, но на мои пинки в дверь и вышла, и вернула мне залог в обмен на деньги. Хорошо все-таки быть стражником! Можно иногда пользоваться служебным положением.
Затем я зашел в лавку с одеждой, которую мне открыли уже радостно. Еще бы, здесь я уже покупатель, а какая торговка откажется от возможности подзаработать пару монет? В итоге я купил довольно большой ворох одежды и белья, так как обе спасенные мной девушки были здорово оборваны. В другой лавке набрал побольше еды и довольный отправился домой, провожаемый горящими глазами обеих торговок. Еще бы! По их мнению, это я для совершенно некрасивой рабыни столько всего накупил, так что завтра сплетен про влюбившегося орка будет… Очень много будет.
Дома меня встретила сияющая как золотая монета Гелила, чистая, но все такая же оборванная. Руки у нее не дошли до починки одежды, что ли? А может просто лень было? Хотя она же наверное за Аристой ухаживала.
Я взбежал по лестнице, сопровождаемый не желавшей пропустить зрелища свидания рабыней, и резко остановился в дверях своей комнаты. На кровати лежала… лежала мертвая невеста. Ну что еще может прийти в голову от того зрелища, что предстало моим глазам?
Я потряс головой, но общее впечатление и не думало пропадать. Бледная девушка лежала на кровати в моей белой рубашке. На голове венок из цветов, в сложенных на груди руках букетик. Я еще раз потряс головой, не понимая, как смуглая элинга могла стать такой бледной. И только проведя пальцем по щеке девушки понял, что эта балда… рабыня… дура… зачем-то густо намазала спасенную светлой косметикой, или как здесь называется то, что на лицо мажут?