— И вы предлагаете через него поставить в Россию предметы оборонных технологий. Запрещенные к экспорту и попадающие под санкционные ограничения.
— Вы правы, мэм.
Миллер отложила планшет.
— Вы понимаете, что мы, как и любая другая служба Ее Величества обязаны соблюдать законы страны, которой мы служим. Да есть исключительные обстоятельства, но мы не чекистское и не мафиозное государство. Мы боремся с таким государством.
— Мэм, Сашко — зять отставного генерала Гусельникова, я указал это в рапорте. Гусельников начинал еще в восьмидесятые, в оборонном отделе ЦК КПСС. Он микроэлектронщик, кандидат наук. Если мы сумеем подобраться к нему, мы получим доступ к стратегической информации. У нас нет достоверных данных, что из микросхем русские могут производить сами, и что вынуждены закупать, а если закупать, то у кого именно и на каких условиях. А зная это, мы сможем существенно расширить наши знания об угрозах, исходящих от русских. Какие ракеты, какие самолеты, какие танки они смогут нам противопоставить. С какой начинкой…
— Хорошо, достаточно. Я все поняла. Но выходов на Гусельникова я не вижу.
— Они не нужны. Сашко сам раздобудет информацию, какую нам надо, если будет в том видеть выгоду для себя. Или будет вынужден. Мэм, я…
— Достаточно. Что знают американцы?
— Ничего.
— Вы уверены?
Вилкинсон кивнул.
— Ничего. Это побочный результат совершенно другой операции. С ним я пришел к вам.
— Я понимаю. Кстати, о той ситуации с американцами….
— Ситуация развивается, мэм.
Миллер улыбнулась.
— Напишите доклад…
Москва, Россия. Кремль. 12 августа 2019 года.
Он не любил это время года. Эти последние летние дни…
Все ближе подходили те дни… Дни задумчивости и размышлений… Дни, когда почти три десятка лет назад накрылся СССР. Он хорошо помнил те дни и выбор, который тогда приходилось делать. И в последнее время, он все чаще задавался вопросом — правильно ли они тогда поступили. И не находил ответа.
В РСФСР — так тогда называлась Россия — не было своего КГБ. Как не было и многого другого. Все начало появляться тогда, в девяностом году. Он кстати прекрасно понимал, почему Горбачев тогда проморгал ситуацию в Тбилиси, в Вильнюсе, почему допустили бойню в Баку. Бывают люди, которые могут эффективно работать с множеством задач — но Горбачев был не из таких. И какой там Вильнюс, какой Тбилиси — бунт подняла Москва! Этим был занят Горбачев, воспринимая происходящее на окраинах Империи как небольшие неприятности, не более того. Россия последовательно вытребывала одно право за другим — свои законы, свой парламент, свой президент[32]. Свой КГБ…