Дело о королевском изумруде

— А что, в вашем диком племени всё всегда свершается по закону? Оставьте! Я знаю, как суровы обычаи кочевников! Мы тоже иногда вынуждены быть суровыми, особенно когда речь заходит о безопасности короля и королевства. Помните, я говорил вам как-то о фаворитке короля, сожжённой вместе с мужем на площади за колдовство? Так вот, я сам обследовал эту леди и говорил с ней. Она не была колдуньей и не обладала никакими магическими способностями. Тем не менее, суд приговорил её к смерти именно за колдовство.

— Как жестоко… — пробормотала баронесса.

— Мир жесток, — заметил Марк, который до этого не вмешивался в разговор. Взяв со стола маленькую круглую чашечку, он внимательно рассматривал выписанный на ней узор. — Мы вынуждены защищаться, потому что наше королевство издавна существует в условиях бесконечной войны, и несколько лет мира не могут так быстро изменить наш нрав. К тому же, при всём уважении, ваша светлость, вы вызываете слишком много подозрений, а потому несёте потенциальную угрозу для Сен-Марко.

— Угрозу? — она рассмеялась, прикрыв лицо тонкими пальчиками. — Чем же слабая женщина из дикого племени может вам угрожать?

— Так ли вы слабы, как пытаетесь представить? — спросил он, взглянув ей в глаза. — И так ли дико ваше племя? Вы не зря скрываете свои сокровища далеко от ворот, прикрывая их нашими гобеленами, алкорскими вазами и статуями. Потому что сведущему человеку они могут рассказать о вас слишком много. Вот эта чаша, всего лишь маленький кусочек фарфора, но как много она может поведать! Посмотрите, она почти прозрачна, даже лучшие алкорские мастера не могут добиться такой нежности и прочности в своих творениях. Её форма совершенна, она не круглая, не приземистая, она сохраняет в себе совершенство круга и при этом очень устойчива. А рисунки на ней? Это тончайшая роспись, изысканный узор, выполненный вручную, в нём сплелись странные животные и цветы, которых нет в нашем мире даже в старинных рукописях, напичканных разными фантазиями. Сколько же поколений должно было трудиться над совершенствованием своего искусства, чтоб однажды сделать такую маленькую чашечку, которая в числе других служит лишь дополнением к этому красивому кувшину? И так во всём, ваши курильницы, панели стен, узоры тканей, из которых сшиты ваши одежды. Я не поверю, что всё это было создано в каком-то диком племени. Даже алкорцы, превосходящие нас во многом, не достигли таких высот в ремесле и искусстве. Возможно, вы с востока, — улыбнулся он, — я даже знаю, откуда, поскольку встречал других людей, прибывших оттуда и отправившихся назад.

— О чём ты говоришь? — воскликнул Филбертус, заинтригованный его речью не меньше, чем баронесса.

— Это сложно, друг мой, но её светлость может судить о том, прав ли я. Я всего лишь скажу, что если у нас понятие востока плотно связано с определёнными землями на краю континента, поскольку мир наш двухмерен, то ваш восток, баронесса, весьма условен, он назван таковым в силу сложившейся традиции, ведь любая точка вашего мира, по сути, является востоком, западом, севером и югом, относительно других точек.

Он вопросительно взглянул на баронессу и заметил, как прищурились её и без того узкие глаза. Она была удивлена и даже обескуражена, и при этом он вдруг почувствовал в её взгляде что-то вроде неожиданной симпатии.

— Ваша светлость, — проговорил он, смягчив свой голос до чёрного нежного бархата, — я не испытываю к вам ни того восторга, которым окружают вас другие, ни особой симпатии, поскольку чувствую исходящую от вас угрозу моему королю. Однако я также не чувствую к вам ни враждебности, ни ненависти. Я рассчитываю, что вы отнесётесь с уважением к тому миру, в котором находитесь. Боюсь, вы пока не понимаете, что главная опасность для вас исходит вовсе не из Серой башни, и даже не из Белой. Она исходит из традиции нашего мира. Я ничего не знаю о нападениях лис на детей и нищих, но никого не интересует, правда это или вымысел. Если эти слухи выйдут за пределы каменных стен дворца и проникнут в кабаки и таверны, разнесутся по рынкам и лавкам, может случиться беда. Лис будут обвинять во всех бедах и несчастьях, в болезнях и разорениях, их будут преследовать и убивать. И хуже того, кто-то однажды ткнёт пальцем в вашу сторону и возле вашего дома соберётся разъярённая толпа, которая снесёт ворота и ворвётся в ваши уютные залы. Это не угроза, а если и угроза, то не только вам, но и мне, и королю. Наш государь не заинтересован в каких-либо волнениях в столице, а, значит, тайной полиции по долгу службы придётся принять меры, чтоб исключить саму возможность их возникновения, то есть фактор, который может их вызвать. Король послал меня сюда с единственной целью: просить вас более не искать с ним встреч. Я же от себя прошу вас покинуть город, но это лишь моё пожелание. Я не могу приказывать вам, но я предупреждаю, что оставаясь, вы принимаете на себя ответственность за последствия всех ваших действий, как бы тяжелы они ни были. Пока король расположен к вам, но всё может измениться в один момент, и, выбирая между вами и Сен-Марко, он выберет Сен-Марко.

— Я поняла вас, — улыбнулась баронесса, глядя на него. — И благодарю за это предостережение, и более того за то, как вы его преподнесли. Я не покину Сен-Марко, это мой дом, но я обещаю, что постараюсь не создавать вам и его величеству каких-либо проблем. И я не стану более встречаться с ним и приглашать его к себе. Вы удовлетворены, ваша светлость?

— Вполне, баронесса, — кивнул он.

— И помните, мы продолжаем следить за вами, — проговорил Филбертус, чтоб подкрепить успех своего друга. — Мы уходим, но знайте, Сен-Марко находится под надёжной защитой.

— Я запомню это, — пообещала она и, взяв со столика колокольчик, позвонила.

Тут же в комнату вошла служанка, чтоб проводить гостей к выходу. Едва они удалились, милая улыбка растаяла на лице баронессы, и её взгляд стал мрачным и задумчивым. Панель за диваном отодвинулась, и в комнату вошёл Мин Со, а после вернулась и девица.

— Мы что, примем их условия? — возмущённо воскликнула она. — Эти варвары смеют нам угрожать!

— Они оказались умнее и опаснее, чем мы полагали, Тиён, — примирительно произнёс Мин Со.

— Мы примем их условия, — отрезала баронесса и, взяв в руки чашечку, которую недавно рассматривал барон де Сегюр, поднесла её к глазам. — Однако, как он умён! Уж сколько раз толпы этих разряженных шутов проносились по моим залам, и никому и в голову не пришло то, что он выудил из этой чашки. Все с причмокиванием проглатывали чушь про дикое племя, а он… Нет, я не хочу иметь такого противника!

— Давай, мы его съедим! — предложила девица. — И одной проблемой будет меньше.

— Нет, я запрещаю трогать его, — баронесса гневно взглянула на неё. — Он меня заинтересовал. К тому же, он, похоже, многое знает о Земле. Откуда, интересно? Кем был тот Джинхэй, которого так часто здесь вспоминают? Он тоже неизвестно откуда пришёл и неизвестно куда ушёл. Может, здесь есть портал помимо нашего?

— Дверь удобнее лисьей норы, — заметил Мин Со.