Глава 2. Окрестности Вокзального. 21 июня, четверг, после полудня
— Нет, — машинально буркнул за меня Юрка. — Так, слушай сюда, отвечай, а то тут и оставим. Мухи налетят — подумаешь, что лучше бы сдохнуть. Что тут происходит?
Допрос в полевых условиях… Впрочем, места вокруг дикие, и в полукилометре от Стены или в десяти верстах — если разобраться, особой разницы нет.
Женщина отвела от меня взгляд, облизнула пересохшие губы. Посмотрела на Юрку:
— Пить дайте.
Голос хриплый, еле слышный. Скорее всего, давно без воды, а жара сегодня неслабая.
— Перебьёшься, — отрезал Юрка. — Сначала ответы. Ты кто, откуда?
— Люба, — прохрипела женщина, как-то странно посмотрев на меня. — Люба Лавинская. Из Колчино. Ехали в Бумажный. На нас напали. Больше не помню ничего…
— Расплывчато, — пробормотал колдун. — Но не врёт.
Да, колдуны ж умеют различать ложь… Правда, с одной поправкой: если человек сам верит в то, что говорит — это уже как бы и не ложь. Хотя, наверное, не в этом случае…
— Что хотели сделать изгои? — продолжал Юрка.
Женщина сглотнула, и мне стало её жаль. Ну, наверное, напарник прав — пусть ответит, чтобы хоть примерно понять, можно ли её освобождать… Хотя — не доппель. Для колдуньи старовата, явно довоенное время застала — значит, способностей к колдовству нет.
— Убить меня. Не заметно? — пленница скривилась, будто лимон съела.
— Почему с обрядом? Мне что, твою мать, все слова из тебя плоскачами вытаскивать? — начал звереть Юрка. — Я могу, плоскачи есть.
— Решили, что я ведьма, — едва слышно вымолвила женщина — и поникла. Плечи опустились, она, наверное, так и сползла бы по столбу, если бы не была к нему накрепко примотана.
— Правду говорит, — отчитался Андрюха.
— Забавно, — пробормотал напарник. — Найдёнов, вон у бандитов котелок с водой, дай ей глотнуть… Своей водой не надо пока поить.
Я поднял котелок, понюхал — ну да, вода. В ручье набрали, наверное — ну да лучше, чем ничего. Сбросов тут нет, вода проточная — должна быть худо-бедно питьевой. Поднёс к губам Любы — та стала жадно пить, давясь и обливаясь и косясь глазами на меня. Наконец дёрнула головой — хватит.
— Полегчало? — нейтрально поинтересовался Юрка. — Теперь расскажи, красавица, с чего они тебя за ведьму приняли?
— Не знаю, — ответила Люба. — Не помню. Вообще ничего не помню. Может, сказала им, что прокляну… Могла. Сказать точно могла. Язык мой — враг мой.