Сольдинк возбужденно вмешался:
– Это описание в точности соответствует внешности субъекта, рекомендовавшего мне кулинарные услуги Терлулии! Он ходил крадучись и представился Фускулем.
– Ага! – воскликнул Пульк. – Тайное становится явным! Давайте-ка зайдем в клуб и обсудим положение вещей за кувшином свежего черного пива!
– Удачная мысль – но в данный момент излишняя, – сказал Дрофо. – Я уже знаю, кто притворялся Фускулем и устроил всю эту кутерьму.
– Я тоже догадался, – буркнул капитан Бонт.
Сольдинк раздраженно переводил взгляд с лица на лицо:
– Значит, я – тупица? Кто этот мерзавец?
– Разве могут быть какие-то сомнения? – поднял брови Дрофо. – Нас водил за нос Кугель.
Сольдинк моргнул, после чего хлопнул себя ладонью по лбу:
– Единственный возможный вывод!
Пульк вежливо упрекнул его:
– Теперь, когда личность мошенника установлена, вам, похоже, следовало бы извиниться перед Фускулем.
Ушибы, нанесенные Фускулем, все еще не стерлись из памяти экспедитора.
– Не стану приносить никаких извинений, пока он не вернет мне шестьсот терциев, полученных за червя. Кроме того, не забывайте, что он предъявил мне ложное обвинение в пропаже скребка! Извиняться должен он, а не я!
– Вы все еще не разобрались, в чем дело, – настаивал Пульк. – Шестьсот терциев вы уплатили Кугелю, а не Фускулю.
– Возможно. Однако деньги пропали. Вся эта история нуждается в тщательном расследовании.
Капитан Бонт оглядывался по сторонам.
– Совсем недавно мне показалось, что я заметил Кугеля… Нет, он успел куда-то скрыться.
На самом деле, как только Кугель понял, куда дует ветер, он поспешил подняться на борт «Галанте». Мадам Сольдинк прошла к себе в каюту и там посвящала дочерей в подробности скандала. На палубе никого не было – никто не мешал Кугелю распоряжаться судном. Он сбросил трап на причал, отдал швартовы, сорвал шоры с глазных выростов червей и подвесил перед их хоботками корзины, наполненные тройными порциями приманки, после чего подбежал к штурвалу и круто повернул его.
Сольдинк продолжал волноваться у входа в мужской клуб: