Том 2. Драмы

Как надмогильное застынет изваянье.

Испанцы, мавры! Как такой злодей живет!

(Поднимает глаза и обводит взором висящие по стенам портреты.)

О Сильва, слушайте! О доблестный мой род!

Прости, что пред тобой я, гневом ослепленный,

Гостеприимства мог на миг забыть законы.

Эрнани(поднимаясь)

О герцог!

Дон Руй Гомес

Замолчи!

(Делает три шага вперед и разглядывает один за другим все портреты рода Сильва.)

Вы, предки! Прям ваш взгляд;

Вам небо видимо, и знаете вы ад.

Скажите, кто же он, тот человек, — откуда?

То не Эрнани, нет: предатель он, Иуда!

О, дайте наконец, я вас молю, ответ!

(Скрестив руки на груди)

Могло ль подобное случиться с вами? Нет!

Эрнани

О герцог!

Дон Руй Гомес(по-прежнему обращаясь к портретам)

Видите? Он говорит, бесчестный!

Что замышляет он, о предки, вам известно, —

Не слушайте его. Обманщик он и ждет,

Что кровь рука моя в своем жилье прольет,

Что я таю в груди, забыв веленья чести,

Как в день Семи голов,[19] одну лишь жажду мести.