– А вот то и значит! – говорю.
– Не понимаю.
– Значит, – говорю, – сметки не хватает. Как в писании сказано: «Очи мудреца в голове его…» Понимать это надо так: – умному – мигнуть, а глупому – палкой стукнуть…
– Я говорю с вами прямо, – отвечает он обиженно, – а вы все шуточками да изречениями отделываетесь…
– Ну что же, – говорю я. – Каждый кантор по-своему поет, а каждый проповедник для себя проповедует… Если хотите знать, что вы проповедуете, переговорите прежде всего со своей мамашей, – уж она вам все обстоятельно разъяснит…
– Что же я, по-вашему, мальчишка, который должен у мамы спрашиваться?
– Конечно, – говорю, – вы должны спроситься у матери. А мать вам, наверное, скажет, что вы не в своем уме, и будет права.
– И будет права?
– Конечно, – говорю, – будет права. Посудите сами, какой же вы жених для моей Шпринцы? Разве она вам ровня? А главное, каково-то вашей матери породниться со мною?
– Ну, если так, – отвечает он, – то вы, реб Тевье, глубоко ошибаетесь. Я не восемнадцатилетний мальчик и вовсе не намерен подыскивать родственников для моей мамаши. Я знаю, кто вы такой и кто ваша дочь… Она мне нравится, я так хочу, и так оно и будет!
– Извините, – говорю, – что перебиваю. С одной стороной, насколько я вижу, вы уже поладили. А как обстоит дело с другой стороной?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Я имею в виду, – говорю, – свою дочь, Шпринцу… С ней вы уже говорили? Что она вам сказала?
А он будто обиделся и говорит с улыбкой:
– Ну, что за вопрос! Конечно, говорил с ней и не один, а несколько раз. Ведь я сюда каждый день приезжаю.
Понимаете? Он ежедневно сюда приезжает, а я даже не знаю об этом? Эх, Тевье, Тевье! Голова садовая! Ведь тебя соломой кормить надо! Если ты так дашь себя за нос водить, тебя и купят и продадут ни за грош, осел ты эдакий!
Подумал я так и повернул с Арончиком к дому. Распрощался он с моей командой, вскочил на коня и – марш в Бойберик.
Теперь оставим, как вы в своих книжках пишете, царевича и примемся за царевну, за Шпринцу то есть…
– Скажи-ка мне, дочка, хочу я тебя спросить, – говорю я ей, – расскажи-ка мне, пожалуйста, о чем это с тобой договорился Арончик без моего ведома?
Но можно ли добиться ответа от дерева? Так и от нее! Покраснела, опустила глаза, как невеста, набрала полон рот воды и – молчок! Ладно, думаю, сейчас говорить не хочешь, после скажешь… Тевье – не баба: он и подождать может. Выждал я некоторое время, потом как-то улучил минутку, когда остались мы нею с глазу на глаз, и говорю:
ebooksa