После обеда мы садимся в машину. Раенский стучит пальцами по рулю.
– Вика. Я понимаю, что тебе страшно. Менять жизнь всегда непросто. Прости, если я тебя ранил… Или слишком давил.
Что? Он не зол? Извиняется?
– Ничего, – выдавливаю из себя.
– Я знаю, что у тебя есть причины отказываться. Но мне небезразлично твоё будущее, птичка.
– Почему?
Как же хочу услышать о его чувствах! Может, это эгоистично. Но ведь я уже призналась ему. Пусть и в порыве…
Игорь молчит. Смотрит в окно, отстукивая четкий ритм по коже руля.
– Такой голос нельзя прятать. И я хочу, чтобы ты это знала. Но решать тебе, девочка. Без твоего согласия Фоновому ничего не расскажу.
Я молчу. Мужчина заводит машину и отвозит меня… домой.
– Игорь Олегович! – возмущаюсь, – да в чём дело?
– В чём? – он разворачивается ко мне, нагло улыбаясь.
– Я хотела к бабушке сегодня заехать…
– Ладно, поехали, – заводит мотор.
И охота ему таскать меня по всему городу? Планирую выйти и доехать на метро, но машина босса уже срывается с места.
– У вас работы нет? – цежу сквозь зубы.
А сама радуюсь, что Игорь такой внимательный. Блиииин!
– Есть. Но ты важнее, – выдает он, и моё сердце вновь пропускает удар.
Тереблю пальцами сумочку, опустив глаза. Щеки все красные от смущения. Рядом с ним я совсем другая.
Мы приезжаем к больнице. Игорь глушит мотор, выходит и открывает мне дверь.