Гендальев

– Да как же, – запротестовал Виктор. – Ты ведь предупредила вчера, я должен был подготовиться, это же не обычный день, чёрт, а!

Рука-кувалда мягко опустилась на его плечо.

– Эй, Виктор, прекращай, – глубокий бас нёс в себе покой и умиротворённость. Он посмотрел в чёрные глаза жениха сестры и подумал, что, наверное, так же вёл себя когда-то Григорий Распутин, перед тем как поиметь свою очередную «прихожанку».

«Прекрощай, милоя, скидовай понтолоны».

Похоже, у меня проблемы с головой начинаются, рассеяно подумал Гендальев, садясь на табуретку. Какой ещё Распутин?

Он неожиданно вспомнил про Соню и машинально достал мобильник.

Оксана нарезала ягодный пирог и уложила на тарелку пирожки с мясом.

– Ну что, как дела с Соней Щёчкиной? – неожиданно спросила она.

Виктор обомлел. Он никогда не рассказывал о своей личной жизни.

– А откуда ты знаешь? – спросил он.

Сестра усмехнулась:

– Ты, наверное, забыл, кто договаривался насчёт твоего трудоустройства. Думаешь у меня недостаток в знакомствах?

– Агентурная сеть хочешь сказать? Ты же говорила, что я сам по себе?

– А разве нет, Витя? Я, видишь ли, просто знаю больше, чем ты думаешь, но, тем не менее, я ведь не вмешиваюсь в твою жизнь. Я просто спросила, не хочешь – не говори.

Александр руки-кувалды делал вид, что вообще ничего не слышит, в два прикуса он проглотил пирожок с мясом и положил в чистую чашку пакетик с чаем.

– Ксюша, плесни кипяток, – ласковым басом, попросил он.

Это волшебным образом разрядило обстановку и Виктор снова вспомнил Распутина. Странно, но в суете сегодняшнего дня, со всеми этими приключениями с Полуоткатовым, бессонницей предыдущей ночи и истерической ревностью утра, он с обеда даже и не вспоминал про свою ненаглядную Софию.

– Я бы не хотел об этом говорить, – буркнул он. – Какие есть, такие есть, отношения – дело сложное.

– Ну-ну, – ответила Оксана.

Она разлила кипяток по стаканам с пакетированным чаем. Вокруг белого квадратика расползлась коричневатая субстанция. Гендальев взял кусок сладкого пирога: