Ностальгия

— Сэр, сержант об этом знает, сэр!

— Чем вы собираетесь заняться в увольнении?

Хочу ответить дежурным «сэр-не-знаю-сэр», но черт тянет меня за язык:

— Сэр, сержант хочет зайти в массажный салон и хорошенько спустить пар со специалистами по особым услугам, сэр! В моем возрасте, особенно в период гормональной перестройки организма под воздействием омолаживающих и стимулирующих препаратов, сексуальное воздержание противопоказано, сэр! — громко кричу я так, что проходящие мимо офицеры удивленно оглядываются на мой крик.

Щеки взводного наливаются красными пятнами. Сдерживаясь, он негромко, даже понизив голос, сообщает:

— Трюдо, венерическое заболевание также будет расценено как дисциплинарный проступок.

Я сбиваю взводного пинком под колено и впечатываю ботинок в его удивленную физиономию. Добавляю по ребрам. С наслаждением опускаю армированный каблук на поясницу. И еще раз. Вот он перекатывается, здоровый боров, пытается подняться, и я укладываю его назад ударом колена в лоб, а потом выхватываю лопатку. Ее приятная тяжесть вселяет в меня уверенность…

— …Трюдо, ты заснул?

Я с сожалением выныриваю из своего сладостного видения.

— Сэр, сержант будет пользоваться только услугами сертифицированных специалистов, имеющих медицинскую справку о том, что они имеют право по состоянию здоровья оказывать интимные услуги имперским военнослужащим, СЭР! — ору я так старательно, что кто-то из уходящих офицеров прыскает в кулак.

— Трюдо, я не буду лишать тебя увольнения. Но после возвращения жду тебя к себе, — говорит Бауэр. — А пока — свободен.

— Сэр, есть, сэр! Спасибо, сэр! — Я четко поворачиваюсь, делаю два уставных шага и мчусь к южному КПП.

Конечно же мой грузовик уже ушел. Ушли все грузовики. Я толкусь у ворот, перед часовым у шлагбаума, и чувствую себя полным идиотом. Все-таки взводный добился своего — в период повышенной готовности передвижения за территорией базы пешим порядком запрещены. Только на транспортном средстве. И где его взять в субботнее утро — ума не приложу. Сержант военной полиции в белом шлеме, потешно смотрящемся в комплекте сине-зеленой брони, внимательно смотрит мне в спину. Ждет, когда я сделаю три шага и пересеку, таким образом, границу базы. Нарушу приказ. Все же сволочной народ эти военные копы. Поворачиваюсь к нему. Отрицательно качаю головой — мол «ничего не выйдет, дружище». Тот пожимает плечами, с серьезным видом разводит руками — «ну нет так нет. В другой раз».

В этот момент маленький джип козликом выпрыгивает из боковой аллеи и с визгом тормозит у шлагбаума. Часовой встряхивается и идет проверять документы. Автоматическая турель над моей головой едва слышно гудит, разворачиваясь в сторону машины.

— Вам в Форт-Марв, сержант? — слышу я звонкий голос из джипа.

— Так точно, мэм! — кричу я в ответ.

— Садитесь, нам по пути, — отвечает русая бестия О"Хара.

Перед тем как запрыгнуть на заднее сиденье, поворачиваюсь к сержанту и делаю ему наиболее пристойный из имеющихся вариантов знака «ну что, съел?». Сержант, словно не замечая меня, смотрит в сторону. О"Хара поджимает губы, скрывая улыбку. Джип рвет с места так, что я чуть не вылетаю кувырком через задний борт.

— Легче, Курт, у нас гость, — кричит лейтенант водителю.

Тот кивает круглой макушкой и так вжимает педаль в пол, словно желает продавить его насквозь. На всякий случай я обеими руками ухватываюсь за что придется и крепко упираюсь ногами. Легкую машинку так швыряет на виражах и подъемах, что поездка на «Томми» по бездорожью представляется мне сущей прогулкой. Такое ощущение, что штабной водила в принципе не знает, где у его машины педаль тормоза. Но дама с голубыми глазами рядом со мной сидит спокойно, и я смиряюсь, решив, что умирать в присутствии женщины, пусть даже так бессмысленно, нужно достойно.