Я не знаю, что мне такого сказать и что сделать, чтобы эта женщина побыла со мною рядом еще немного. Так не хочется ее отпускать. Не было у меня таких проблем раньше. Все получалось как-то само собой. А сейчас — будто я наркоман какой. Не могу от нее оторваться, и точка.
— Вечер получился волшебный, Шармила. Спасибо вам, — говорю я.
Вместо ответа она прижимается ко мне теснее. И улыбается. Я ее не вижу, ее улыбку, просто чувствую. Иду совсем-совсем тихо, чтобы не разрушить ощущение ее близости. Черт меня возьми, да что это со мной?
— Вы сейчас на базу, Ивен?
Я представляю, как упаду на жесткую шконку в пустой гулкой казарме, освещенной тусклым дежурным светом. Контраст с действительностью получается такой, что я даже вздрагиваю.
— Только не туда, — убежденно говорю я. — У меня законные трое суток, и на базу я — ни ногой.
Она снова улыбается, думая о чем-то своем, на этот раз я поворачиваю голову и вижу ямочки на ее щеках.
— Если у вас нет других планов, я могу пригласить вас в гости, — неожиданно говорит она. Бросает на меня быстрый взгляд и добавляет: — Это не то, что вы подумали, Ивен. Спать будете в гостиной, на диване.
Наверное, моя обиженная физиономия говорит сама за себя. О"Хара заливисто смеется.
— Я просто расставляю все точки над «i», — поясняет она сквозь смех. — Я вовсе не хотела вас обидеть, Ивен.
Губы мои растягиваются в улыбку сами собой. Вечер с Шар не кончается — что может быть лучше?
— Знаете, после такого вечера неплохо было бы подкрепиться. Я чувствую себя обязанной. За урок плавания в особенности. Тем более что с рестораном я вас продинамила, — «динамила» вылетает из нее настолько естественно, словно я говорю со старшекурсницей где-нибудь в студенческом кампусе. — Так что позвольте я угощу вас домашним ужином. Не лучшее время для еды, моего диетолога хватил бы удар от такого распорядка. Но мы солдаты, нам ведь не привыкать питаться, когда есть возможность, верно? Я решила — приготовлю вам дахи маччи.
При упоминании о еде я ощущаю голод. Будто и не ужинал сегодня с Гусом.
— Это верно. Жуем все, что шевелится. А это, что вы назвали, оно летает или ползает? — осторожно интересуюсь я.
О"Хара хитро смотрит на меня. Испытывает мое терпение, явно наслаждается моим любопытством.
— Это плавает, — наконец отвечает она. — Я с Кришнагири Упаван, с индийской планеты, не забыли? Вы путаете индийскую кухню с китайской. Дахи маччи — блюдо из рыбы.
— Сырой?
— Ивен, я похожа на японку? Это не японская и даже не корейская кухня. Это — индийская. Мы не едим рыбу сырой.
— Вы и на индианку непохожи, Шар, — честно признаюсь я. — А из ваших рук я съем даже сырого ежа.
— Смелое утверждение, — щурится она. — Надо подумать…